Последнее начало

Только в этом мире Валлиса совсем не почивала в гробу. Она просто стояла с южной стороны треугольного алтаря и не без любопытства оглядывала стены. Вдруг чёрные северные двери открылись, и в помещение вошёл человек в белом элегантном камзоле, с золотой жилетной цепью. По сути, если господин разоделся под средневекового гранда, то на голову должен нацепить парик с буклями. Вместо этого тонко очерченное, надменное лицо обрамляли красивые чёрные волосы. На ногах вместо сапог красовались элегантные туфли с огромными пряжками, усыпанными сверкающими каменьями, значит, не солдафон. Тем более что почти на всех пальцах рук были перстни, которые не позволительны даже войсковым старейшинам. Судя по богатой одежде и украшениям, господин был знатного рода, хотя для него это само собой подразумевалось. Размашистым шагом он подошёл к алтарю, остановился возле, но с другой стороны. Скорее всего, этот красавец был из какого-то векового романа, где временные барьеры иногда просто бессильны. И всё-таки Валлиса отметила, что от такого «принца» она уж точно не отказалась бы.

Интуитивно почувствовав очередное дамское внимание, мужчина устало улыбнулся, отвесил ритуальный поклон и произнёс скорее буднично, чем приветливо:

— Я рад, что вы оказались у меня в гостях и готовы к посвящению, какого удостаивается не каждый архон. [18]

— Вероятно, я тоже должна быть рада этой встрече, но хотелось бы знать о каком посвящении идёт речь?

— Как? Вас не поставили в известность? — искренне удивился господин. — Ничего не сообщили и вы, словно украденная у какой-то девицы душа? О, боги…

Он уронил голову на грудь и некоторое время стоял так, то ли осмысляя происходящее, то ли пытаясь найти выход из создавшейся ситуации. Валиса смотрела на него во все глаза и не могла понять: что же произошло? Совсем недавно её новая знакомая — ласковая, внимательная, чуткая как никто — пригласила сходить на богослужение в синагогу, куда допускается не каждый. Но вместо синагоги они сначала пришли в какой-то дом, потом… потом… дальше Валлиса очнулась напротив треугольного алтаря. Что же произошло?

Мужчина поднял голову, взглянул на девушку отсутствующим взором. Тем не менее, он, казалось, не потерял интереса к посетительнице.

— Каждый человек мечтает стать совершенным при жизни или хотя бы после, но никакое совершенство не даруется Богом. Его необходимо достигать, даже постигать при помощи духовного и физического тела. Люди становятся мудрыми только в процессе жизни, в процессе постижения Божественных истин, которые необходимо хранить для себя, никому не разглашая, не приглашая кого-нибудь отобедать подаренной истиной. Согласны ли вы, как одалиска, на подвиг? На постижение Божественных тайн?

— Не знаю, — задумчиво произнесла Валлиса. — Может, я и ошибаюсь, но, судя по тому, что оказалась здесь, мне это просто предписано судьбой.

Ответ явно удовлетворил инфернального красавца. Он согласно кивнул и широким жестом указал гостье на иероглифы, разбросанные по стенам:

— Вы уже обратили внимание на тексты?

— Да. Но иероглифы совсем мне не известны. А вот этот текст… тоже не известен. Вы не могли бы перевести?

Мужчина улыбнулся, снова взмахнул рукой, и по стене пробежалась огненная волна, стирая написанное. Сразу же на том же месте возник текст, который можно было прочесть, хоть и не совсем понятный.

Я тот, кто беспристрастным взором проник в Природы естество,

Исследовал её строенья бесконечность.

Я видел силу золота в глубинах рудников,

Постиг его материю и сущность.

И я открыл, как таинством душа свой строит дом

В утробе материнской и, возродясь, несёт его в себе,

Как семя виноградное в земле с зерном тягается пшеничным

И оба прорастают, умирая и воскресая в хлебе и вине.

Из Ничего, по Божьему желанью, возникло Нечто —

Я сомневался, знать хотел, искал истоки бытия,

Гармонию, что держит равновесье мира,

И, наконец, в благословеньях и мольбах,

Прозрел я Вечность, что к душе моей воззвала.

Я умер. Я воскрес. Я больше ничего не знаю. [19]

— Здорово, — кивнула Валлиса. — Только эту мудрость понимать надо. Без понимания энергия мудрости может вытворить с человеком всё, что угодно.

— Безусловно, — согласился мужчина. — Посвящением в истинную мудрость сознания каждого принимается принцип работы, ведь всё Божественное в человеке постигается только с постепенного выполнения работы над собой, только тогда адепт сможет проповедовать совершенство и Божественную мудрость.

«Премудрость же глаголем в совершенных, премудрость же века сего, не князей века сего престающих: Но глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу: юже никтоже от князей века сего разуме. Аще бо быша разумели, не быша Господа Славы распяли». [20]

— Откуда же вам православный язык известен, и что же делать мне для соблюдения нездешних тайн? — улыбнулась Валлиса.

Мужчина чуть нахмурился, однако, быстро согнал с лица всякое недовольство и совершенно спокойно продолжил: