Последнее обещание

Ничто не могло ускользнуть от внимания Бэрил. Так приятно было видеть ее в хорошем самочувствии. Волосы были собраны в аккуратный пучок, а лицо припудрено. Если бы не ночнушка, тапочки и капельница, можно было бы и вовсе забыть о том, что бабушка больна. Как чудесно, что Дилан увидит ее именно такой.

– Посмотри-ка, кто здесь еще, – я кивнула на дверь.

– Дилан! – воскликнула она. – Мальчик мой, иди сюда, хочу тебя рассмотреть как следует. Что ты здесь делаешь?

Сын подошел к креслу и обнял ее.

– Выглядишь шикарно, ба.

Ее глаза наполнились слезами радости. Я поймала взгляд Дилана и прошептала «спасибо».

Бэрил поерзала в кресле, чтобы устроиться поудобнее, и сморщилась от боли, пронзившей ее измученное тело.

– Позвать кого-нибудь? – предложила я.

– Нет смысла, милая, – отмахнулась она. – Во мне уже лошадиная доза морфина.

Ее богатый оборотами язык не мог не радовать. Может, она и ослабла физически, но разум остался острым и живым. В палату заглянула медсестра.

– Ой, прости, Бэрил. Не знала, что у тебя гости. Моя смена закончилась, и я хотела спросить, не сделать ли тебе маникюр?

Ну не ангел ли? Эта женщина только что отработала двенадцатичасовую смену и, прежде чем отправиться домой, нашла время и силы побаловать одну из пациенток.

– Шарлот, познакомься с нашим Диланом. Он доктор, – объявила бабушка с гордостью.

– Она немного преувеличивает. Вообще-то не я студент-первокурсник. К пациентам меня еще долго подпустят, – вмешался сын.

Мне пришлось проглотить ком, появившийся в горле при мысли о том, что бабушке не суждено увидеть его выпускником.

– Все равно приятно познакомиться, – рассмеялась Шарлот. – А маникюр отложим на завтра. У меня есть новый лак. Цвет называется «слоновая кость». Звучит не очень, но смотрится отлично, поверь мне.

Медсестра исчезла, оставив в воздухе запах антибактериального средства. Я извинилась и поспешила за ней.

– Шарлот, подождите минутку.

– Что такое?

– Бабушке, кажется, лучше сегодня. Могу я забрать ее домой? Хотя бы ненадолго. Пусть сменит обстановку.

– Тара, я понимаю, что смириться с этим тяжело, но здесь ей действительно лучше. Когда Бэрил ждет вас, то предпринимает просто нечеловеческие усилия, но… – она опустила глаза.

– Что такое?

– При таких болях лучше оставаться под нашим присмотром. Здесь ей круглые сутки готовы оказать помощь. А если вы ей понадобитесь, мы позвоним в любое время дня и ночи.

– Расскажите мне, как там во внешнем мире? – попросила бабушка, когда я вернулась.

– Ты говоришь так, словно сидишь в тюрьме.

Собственно, так оно и было, но наша храбрая старушка не нуждалась в жалости.

– Ты с кем-нибудь встречаешься, Дилан?

Сын бросил на меня быстрый взгляд.

– Эээ… Ну, я пока не хочу связывать себя серьезными отношениями.

– Да уж, – она подалась вперед и погладила его по щеке. – Ты разобьешь немало сердец, наш мальчик. И куда делся тот пухлый малыш, за которым я так часто присматривала? Он ведь терпеть не мог девчонок. Как ты их называл?

– Гадость.

– Точно, гадость. Можешь подать мне мою сумку? – она указала на тумбочку рядом с кроватью.

Мы с Диланом обменялись понимающими взглядами. Каждый раз, когда Бэрил просила его подать сумку, это означало, что там для него припасены какие-то подарки. Раньше ему обычно доставалась плитка шоколада, машинка или футбольные карточки. В этот раз бабуля выудила из кошелька две купюры по двадцать долларов и протянула любимому правнуку.

– Купи себе что-нибудь от меня, ладно?

– Нет, ба, честно, не могу, – парень покачал головой.

– Там, куда я направляюсь, они мне ни к чему, – отрывисто рассмеялась старушка.

Я закрыла глаза, охваченная воспоминаниями. Такие же разговоры мы всегда вели с Альфом. Он пытался вручить мне пару долларов, а я упорно отказывалась. Но однажды, приняв его подарок, осознала, что больше радости это доставляет именно ему.

– Возьми, Дилан.

– Спасибо, ба, – сказал он, засовывая купюры в задний карман.

– На днях я ужинала с Томом.

Если и начинать этот рассказ, то именно с ужина.

– Том Маршалл? – предположила Бэрил без колебаний.

Прекрасная память. С их последней встречи прошло сорок лет, но бабушка всегда отличалась ясным умом.

– Именно. Он просил передать тебе привет.

Она потеребила шелковую ленточку на кардигане, который связала много лет назад. Помню, я тогда сидела у ее ног, растягивая на руках пушистую бледно-розовую пряжу, чтобы легче было собрать ее в клубок.

– Смертельно хочется курить, – заявила старушка и разразилась смехом, который вызвал такой приступ кашля, что большинству людей, уверена, тут же пришел бы конец.

А я хохотала над выражением лица Дилана. Ему явно было еще, чему поучиться.

– Вот, сделай глоток, – я протянула ей стакан воды.

Руки дрожали, но ей удалось напиться, почти ничего не пролив.

Взяв ее за руку, я погладила тыльную сторону ладони. Нужно использовать письмо от брата Исидора, чтобы найти маму, не только ради себя самой, но и ради Бэрил. Особенно ради нее. Чтобы исполнить ее последнее желание. Она ведь никогда не теряла надежду найти дочь.