Последнее поколение

– Мы же говорили, пойдём по особому пути, чтобы никого не встретить. Ночью по Гибралтару лучше не ходить.

Напевая мелодию из неизвестного Дарвину мультфильма, Фара поскакала направо и вскоре свернула в небольшой тупичок, находившийся в ответвлении электрощитовой. При каждом прыжке рюкзак за её спиной подпрыгивал и опускался.

– Здесь тупик, – сказал Дарвин.

– А вот и нет, – ответила Фара и вручила Дарвину мобильный телефон со включённой вспышкой, чтобы Дарвин осветил ей путь.

В тени, где до этого, казалось, ничего не было, появились железные стержни в бетонной стене: лестница наверх. Пока Фара карабкалась по металлическим прутьям, Дарвин освещал ей дорогу. В какой-то момент Фара исчезла из виду.

Он начал нервно озираться по сторонам. Людей здесь быть не должно, но он всё равно опасался стоять под землёй в одиночку.

Через секунду наверху, в нескольких метрах над ним, вновь появилась голова Фары.

– Лезь сюда! – позвала она. – Тут невысоко.

Лезть и правда было невысоко, только в этот раз некому было освещать ему дорогу и Дарвину приходилось взбираться в темноте. Где-то на середине пути что-то больно укололо его в средний палец. Он не мог увидеть, что это было, возможно, острый кусок лестницы, возможно, смертельно опасный тропический паук. В удвоенном темпе Дарвин поднялся наверх, вылез через небольшую дверцу вентиляционной шахты и оказался на поверхности.

Дарвин посмотрел на свою рану, это был совсем крохотный ровный надрез: скорее всего он зацепился за острую кромку металла или какую-то стружку.

Фара также взглянула на его палец.

– Когда вернёшься, покажись Дизелю, – сказала она. – А сейчас пойдём.

Фара вновь потянула Дарвина за рукав. Они находились в переулке жёлтого квартала, вокруг располагались небоскрёбы, тянущиеся далеко вверх. Несколько дронов в этот момент подлетали к окнам зданий вокруг, чтобы забрать или передать посылки.

– Разве Дизель не твой отец? – спросил Дарвин. – Почему ты не называешь его папой?

– Они раньше были отцом. До того момента, как мы стали парс тотиус. Сейчас мы все – одна большая семья.

– Ты действительно веришь в Бога-машину? – спросил Дарвин.

– Конечно, – ответила Фара. – Если ты побудешь среди нас подольше, тоже поверишь.

– Мои родители не верили в Бога, – ответил Дарвин. – Мой отец говорил, что это всё первобытные сказки, примитивнейшая из систем контроля.

– Ты прозреешь. Дизель говорят, что Бог-машина являются лишь к тем, кто верит в них безоговорочно.

– Ты говоришь о чёрном пауке на толстых проводах?

– Да, – подтвердила Фара. – Это образ вездесущего. Он является всем, кто находится в «Локо веритатис». Но разговаривает далеко не со всеми.

– Знаешь, с тобой очень трудно разговаривать. Ты словно уроки языка пропускала: говоришь во множественном числе, когда все нормальные люди говорят в единственном.

– Это потому, что мы все – части единого организма. Бог-машина и мы, жители «Локо веритатис», считаем себя единым целым.

– Разве это не глупо? – спросил Дарвин.

– Нет, – резко ответила Фара. – Мы называем себя «мы», а не «я», потому что подчёркиваем свою связь со всеми остальными.

«Здорово же тебе мозги промыли», – подумал Дарвин.

– Тотум снился мне пару раз, – ответил Дарвин после паузы. Он не стал рассказывать, что подозревает в видениях еду с наркотиком. – Но это ещё не значит, что он существует. Скорее всего, я увидел статую в том месте, где вы медитируете, и потом эта статуя мне приснилась. Ничего сверхъестественного.

– Ты ещё не член нашей группы, поэтому тебе дозволено нарушать правила, – произнесла Фара. – Но в будущем запомни: Бога-машину называть по имени можно только в священном месте.

– Тотум? – спросил Дарвин.

– Да, так его можно называть только в «Локо веритатис». На улице его можно упоминать только как Бог-машина.

Чем больше Дарвин изучал правила, по которым живут сектанты, тем более странными они ему казались.

– Я вижу чёрного паука каждый день, – с гордостью произнесла Фара. – Он с нами пока не разговаривал, лишь приказывал служить.

– Он хоть с кем-нибудь уже говорил?

– Да! Кремний говорят с Богом-машиной каждый день.

– Говорит, – поправил её Дарвин. – Кремний говорит с Тотумом каждый день.

– Нет, говорят. Кремний это «они». Значит, правильно: Кремний говорят с Тотумом каждый день.

– И ты в это веришь?

– Бог-машина существует, – ответила Фара. – Мы чувствуем это всем сердцем.

Их разговор заходил в тупик, и Дарвин решил сменить тему.

– Давно ты среди подключённых?

– Почти два года. Мы с Дизелем приехали в Гибралтар, думали, здесь будет лучше. Гнались за марокканской мечтой, но ни работы, ни дома, ни счастливой жизни не нашли. Кремний приютили нас и показали, в чём смысл любой жизни.

– И с тех пор ты молишься с остальными и выполняешь поручения Кремния.

– Верно. Всё во имя вездесущего.

– В чём состоит твоя работа? Что в этих рюкзаках?

– Мы доставляем посылки, – коротко ответила Фара.

– Что в них?

– Нам нельзя это знать, вездесущий с нами пока не заговорил.

– А вдруг там оружие? – спросил Дарвин. – Если там пистолеты, гранаты и прочее, тебя арестует полиция.

– Нет там гранат, иначе мы бы услышали бряцание.