Последнее поколение

Повернув голову вбок, Генри увидел, как индиец с проломленной головой встаёт на ноги. Под левую руку его держала женщина, под правую парень лет двадцати пяти, худой и высокий, как жердь. Пострадавший явно чувствовал себя скверно: его ноги то и дело пытались подогнуться, бросить своего хозяина наземь. Если бы не поддержка с двух сторон, он даже не смог бы выпрямиться. Левой рукой он прижимал к голове тряпку, пропитанную кровью.

– Сукин сын, – вяло произнёс индиец. – Несите этого ублюдка в дробилку.

Генри не собирался убивать преследователя. Ударом арматуры он хотел только замедлить, чтобы всё их внимание сосредоточилось на раненом друге. Однако, глядя в бешеные, ненавидящие глаза раненого индийца, он понял, что лучше бы приложил больше сил и довёл дело до конца. Сейчас уцелевший превратит его бесславный конец в по-настоящему мучительный уход.

Никогда в жизни Генри не считал себя человеком, сильным духом: он всегда избегал драк, в школе задирали, в родном городе часто приходилось убегать от наркоманов, в Империал Колледже он был одним из немногих бедных студентов, учившихся по стипендии, и каждый день терпел брезгливое отношение окружающих. Он никогда и никому не давал сдачи, предпочитая закрываться в собственном коконе, защищённом от внешнего мира. Но сегодня его не пугала смерть: он смотрел на неё открыто, не отводя взора.

Собственная кончина сегодня выглядела сущим пустяком по сравнению с тем, что он так и не смог остановить Франка.

– Кальма, амигос, – тихо прошептал Генри. – Я назову вам своё настоящее имя.

– Всем плевать, кто ты, – ответил индиец, поочерёдно прикладывая тряпку к голове и убирая её, чтобы проверить, продолжает ли идти кровь. Она не останавливалась. – Господин Кашьяп не давал нам инструкций, как именно тебя прикончить, но, думаю, видео, как мы пустим тебя на фарш, доставит ему удовольствие.

Индиец в камуфляжных штанах привёл его к двухроторному шредеру с мощными валами, чьи зубчатые пары, должно быть, легко могли перемолоть и чугун, и углеродистую сталь. На лицевой панели шредера стояла эмблема молота с надписью «Гефест инк». Поскольку на заводе не было света, Генри надеялся, что аппарат перед ним не работает, однако вскоре на потолке стали зажигаться старые лампочки. Завод начал оживать: раздался гудок начала смены, пустая конвейерная лента пришла в движение, хотя никто её не включал.

В искусственном свете Генри смог рассмотреть преследователей: все они были местными, смуглыми. Главным среди них был как раз тот, кого он ударил: лопоухий, с толстыми губами и густыми бровями; из-за потери крови он ослаб и двигался медленно, он готов был упасть на колени и вывернуть желудок в любой момент, но при этом излучал столько ненависти, что казалось, именно она запитала электричеством всё помещение.

Трое оставшихся были моложе: тощий парень с отсутствующим выражением лица, девушка, предвкушающая веселье, и молчаливый солдафон в камуфляжных штанах, чья хватка держала Генри словно тисками.

– Всегда хотела узнать, что станет с человеком, если пропустить его через мясорубку, – произнесла девушка, осматривая шредер со всех сторон. Она нажала несколько раз на маленькую зелёную кнопку на лицевой панели, но он не запустился.

– В даркнете таких видео полно, – ответил тощий. – Я не любитель жестяков, но там есть на любой вкус: от несчастных случаев на производстве до вполне целенаправленного закидывания всяких бомжей в лопасти.

– Смотреть на записи – не то. Я хочу увидеть вживую, как брызнет сок из этого доходяги.

Девушка никогда не видела, как выглядят станки, способные причинить вред человеку, и не понимала, что для включения аппарата нужно нажать несколько кнопок. Генри же успел поработать на заводе в Барселоне. Сначала на гибочном станке, потом на гильотине и резке: всегда на станках находились две кнопки, разнесённые в стороны, чтобы нажимать их двумя руками. Это была элементарная техника безопасности, чтобы зазевавшиеся рабочие не лишились половины пальцев. Однако даже на том заводе были несчастные случаи: чтобы увеличить производительность, некоторые «лайфхакеры» разбирали одну из кнопок и подключали провода напрямую, чтобы можно было запускать станок одной рукой.

В шредере перед Генри была иная защита: здесь не было кнопок для двух рук, поскольку необходимы были обе, чтобы забрасывать вторсырьё. Вместо этого внизу находилась педаль, которую нужно было держать постоянно. Если рабочий случайно за что-то зацепился или замотало кусок одежды, педаль автоматически отпускалась и роторы останавливались. Но рассказывать, как работает педаль, Генри, разумеется, не собирался. Он лишь стоял прямо и нервно улыбался, делая вид, что не понимает, что с ним хотят сделать.

– Может, сломался? – предположил тощий. – Здесь всё оборудование старое, никто его не станет ремонтировать.

– Если сломался, то почему он подключён к розетке? – спросила девушка, осматривая каждый сантиметр. Её дотошность не нравилась Генри. – Эта штука должна включаться как-то по-особому, я в этом уверена.