Последнее поколение

Кири было двадцать два: необыкновенная удача иметь хорошую работу в таком возрасте. Большинство её сверстниц либо перебивались мелкими низкооплачиваемыми подработками, либо сидели дома в тщетных попытках найти хоть какой-то источник денег. Многие пытались заниматься проституцией, но этот рынок был слишком переполнен: объявления на специализированных сайтах оставались без просмотра, а выйдя на улицу, девушка рисковала быть убитой конкурентами, если не обзаводилась покровителем.

Кажется, Кири была влюблена в Генри, но он не мог ответить ей взаимностью.

В Барселоне его ждали жена и дочь, которых он уже и не надеялся увидеть: без сомнений, за ними следит Франк. Стоит ему появиться в километре от дома, как десятки дронов накинутся на него, скрутят и вернут обратно в камеру. Генри не мог даже написать им.

За целый год Генри так и не узнал, как зовут его дочь. Он ни разу не залез на страницу жены в «Пангее», не дал Франку ни единого шанса выследить его. Поэтому каждую неделю он выдумывал дочери новое имя. Сегодня он называл её Розой, и это казалось ему самым красивым именем в мире.

– Как работа? – спросил Генри. – Никто не приставал?

– Приставали, конечно, – ответила Кири, картинно похлопывая ресницами. – Это – часть моей работы.

– Отшивать людей?

– Успокаивать пьяных ловеласов.

Следом за Генри к барной стойке подошёл Биджей. Администратор запрещал толстяку подниматься в зал, поскольку он своим видом мог отпугнуть посетителей: уж слишком некрасивым он был. Однако Биджей каждый день со всей возможной скрытностью поднимался в зал, чтобы переговорить с Кири.

– Привет, Кири, – поприветствовал он девушку-бармена.

– Привет, Биджей, – ответила та намного более холодно, чем приветствовала Генри.

– Как твоя смена? Нужно что-нибудь? Я могу сбегать в подвал, принести баллон с джином.

– Не надо, Биджей, спасибо.

– Я могу помочь полировать бокалы, хочешь? Мне не сложно. Или, если ты натёрла свои ножки, сбегаю в раздевалку и принесу тебе тапочки.

– Обувь удобная, не надо.

– Как хочешь, – ответил Биджей, расплываясь в широчайшей улыбке. – Если что, зови, я рядом.

– Окей, – ответила Кири.

Небольшое количество посетителей появлялись в бане под синтом, их легко было отличить от трезвых: у них всегда была своеобразная походка, словно они отрастили невидимую пару ног и опирались на них во время передвижения. За ними приходилось следить с удвоенным вниманием.

– Смотрите на того танцора, – указал Биджей на человека, стоящего по колено в воде. Он танцевал под свою, только ему слышную музыку, сопровождая всё резкими выпадами, словно это был не танец, а самооборона против толпы. Его мотало в стороны, он вскидывал руки, крутился, пытался присесть и подпрыгнуть одновременно.

– Позвоню Шехару, чтобы его вывел, – ответила Кири и достала телефон.

К наркоманам в бане привыкли, но когда у гостя наступала слишком активная фаза, его выводили на улицу, чтобы он не навредил окружающим.

Некоторое время Генри провёл под барной стойкой, выгребая весь накопившийся мусор, после чего они с Биджеем вернулись в зону для персонала и целый час провели в прачечной, стирая полотенца и халаты. Покончив с этим делом, они позволили себе постоять на улице несколько минут и подышать свежим воздухом.

Раньше у Генри было достаточно денег, чтобы курить табак, теперь же он дышал воздухом как здоровый человек и это ему не нравилось.

Вместе с ними вышли трое девушек, которых называли «чехара». Это были работницы бара, которые развлекали посетителей, поддерживали с ними оживлённую беседу и создавали атмосферу, чтобы те как можно больше разорялись на напитки.

– Привет, Рик, Биджей, – поприветствовала ближайшая девушка, помахав рукой с тонкой сигаретой.

– Привет, девчата, – коротко кивнул Биджей.

На часах значилось три часа ночи. В это время баня медленно засыпала, посетителей становилось всё меньше. Только в этот короткий миг ночной смены Генри мог расслабиться. Больше ни в один промежуток дня или ночи он не чувствовал себя свободным. Когда он возвращался домой, то постоянно был настороже. Ожидал появления либо Франка, либо Санкара, потребующего назад свои деньги. Но пока он стоял здесь, рядом с Биджеем и другими работниками бани, он знал, что ничто ему не навредит.

– Я тебе уже рассказывал, как какие-то шутники привели в баню корову? – спросил Биджей. Генри так и не понял, с Биджеем на самом деле случались ситуации, о которых он мог говорить бесконечно, или всё выдумывалось на ходу.

– Про молоко?

– Нет, там была другая история. Однажды подростки провели корову прямо в лягушатник. Хочешь знать, как они миновали охрану?

– Переодели её?

– Что? Нет, они устроили потасовку в очереди, и охранникам пришлось отвлечься. Корову привели прямо в центр лягушатника.

– И что она там делала? – спросил Генри. – Мылась?

– Вовсе нет, она просто ходила из стороны в сторону, – ответил Биджей и засмеялся. Смех у него был ещё более писклявый, чем голос. – Её увели из здания только в конце смены.

– И как же её вывели?