8
ОЛИВЕР
Месяц спустя я сижу, развалившись на диване в гостиной у Хантов, и меня посещает странное дежавю: я изучаю копию материалов дела, в частности записи Джейкоба по «Блюстителям порядка», а он сам сидит передо мной на полу и смотрит по телевизору ту самую серию, о которой я читаю.
— Хочешь, скажу, чем закончится? — спрашиваю я.
— Я и так знаю.
Однако это не мешает ему делать записи в дневнике — на этот раз в совершенно новой школьной тетради.
«Серия 49: Секс, любовь и программа для нелинейного монтажа видеоматериалов.
Сюжет: После того как в списке участников кинофестиваля была случайно обнаружена предсмертная записка, на заднем сиденье машины находят тело режиссера второсортных фильмов, но полиция подозревает, что это убийство, а не самоубийство.
Улики:
Жилой автоприцеп с фестиваля
„Нарезка“ из монтажной — кто эта блондинка? Она на самом деле мертва или просто играет роль?
Жесткий диск режиссерского компьютера
Коллекция редких бабочек, которую собирал режиссер, — отвлекающий маневр, энтомология ни при чем
Кислота в дыхательных путях
Раскрыто: МНОЮ! 0.24».
— Ты раскрыл дело за двадцать минут?
— Да.
— Во всем виноват дворецкий, — говорю я.
— Нет, на самом деле виноват водопроводчик, — поправляет меня Джейкоб.
Шутки в сторону.
Приступаем к работе: чтобы не сидеть целый день в конторе, я готовлюсь к слушанию у Хантов. Я всегда могу присмотреть за Джейкобом, если Эмме нужно выбежать на минутку, к тому же мой подзащитный всегда под рукой и может ответить на все мои вопросы. Тор тоже доволен, потому что весь день проводит, свернувшись калачиком у Джейкоба на коленях. Джейкоб рад, потому что я приношу с собой приставку. Тео доволен, потому что в Зеленый понедельник для его брата я приношу соус гуакомоле — пюре из авокадо с помидорами и перцем чили, а для него незаметно засовываю в холодильник отнюдь не зеленую пиццу с колбасой по индивидуальному заказу.
Не знаю, как к моему приходу относится Эмма.
Тео проходит мимо нас и направляется к картотечному шкафу в глубине гостиной.
— Ты до сих пор делаешь уроки? — спрашивает Джейкоб.
В его тоне нет и намека на злой сарказм — голос ровный, как обычно говорит Джейкоб, — но Тео показывает ему средний палец. Обычно первым заканчивает делать уроки Тео, но сегодня, по-видимому, он плетется в хвосте.
Я жду, что Джейкоб ответит: «Сам пошел в жопу». Но вместо этого он просто отворачивается к телевизору.
— Эй! — окликаю я, подходя к Тео.
Он вздрагивает и засовывает клочок бумаги, которую читал, в карман джинсов.
— Прекрати подкрадываться ко мне.
— Что ты здесь забыл? Это же мамин шкаф.
— А твое какое дело? — огрызается Тео.
— Никакого. Речь о Джейкобе. Ты должен извиниться.
— Я и питаться должен пять раз в день, но это редко случается, — отвечает он и направляется назад в кухню, заканчивать делать уроки.
К настоящему моменту я уже довольно хорошо знаю Джейкоба, чтобы по его поведению понять, что он чувствует. То, что он начал раскачиваться взад-вперед, свидетельствует о том, что слова брата задели его больше, чем он хочет показать.
— Если ты расскажешь маме о поведении Тео, — говорю я, — могу поспорить, что он прекратит так себя вести.