Последнее правило

— Нельзя ябедничать на брата, нужно о нем заботиться. Он единственный, кто у тебя есть, — цитирует Джейкоб. — Это правило.

Если бы присяжные могли видеть, как живет Джейкоб от одного закона до другого; если бы я мог провести параллель между ребенком, который никогда не нарушает установленных матерью правил, не говоря уже о законах штата; если бы я смог каким-то образом доказать, что синдром Аспергера фактически исключает для него возможность перешагнуть эту границу между добром и злом, — что ж, я бы выиграл дело.

— Слушай, после обеда я хочу обсудить с тобой то, что случится в конце этой недели, когда мы…

— Тсс, — цыкает Джейкоб, — реклама закончилась.

Я перелистываю страницу и вижу дело, где не помечен номер серии.

Начинаю читать, и челюсть у меня отвисает.

— Вот черт! — восклицаю я.

Месяц назад, после слушания ходатайства об исключении материалов из дела, я позвонил Хелен Шарп.

— Думаю, вам нужно сдаться, — посоветовал я ей. — Вы не сможете доказать это дело. Мы согласны на пять лет условно.

— Я выиграю это дело и без признательных показаний в полицейском участке, — ответила она. — У меня есть протоколы всех бесед, которые проходили в доме у Хантов до ареста Джейкоба. Есть улики с места преступления и показания очевидцев, указывающие на мотив. Есть отчеты о прежних проявлениях жестокости, есть дневники самого подсудимого.

Тогда я не придал этому значения. Дневники Джейкоба написаны по шаблону, а всем остальным перечисленным уликам я мог бы дать объяснение на перекрестном допросе.

— Работаем дальше, — сказала тогда Хелен, а я подумал: «Удачи, черт тебя возьми!»

Вот что написано в дневнике:

«В ее доме. 12.01.10

Сюжет: пропала девушка.

Улики:

Кипа одежды на кровати

Пропавшая зубная щетка, блеск для губ

Кошелек и пальто девушки остались на месте

Пропал сотовый телефон… изрезана противомоскитная сетка… следы под окном, идентичные следам от ботинок ее жениха».

— Господи боже, Джейкоб! — говорю я, да так громко, что из прачечной выбегает Эмма. — Ты написал о Джесс в своем дневнике «Блюстители порядка»?

Он не отвечает, поэтому я встаю и выключаю телевизор.

— Ты о чем? — спрашивает Эмма. Мы уже перешли с ней на «ты».

Я передаю ей копию дневника.

— О чем ты думал? — вопрошаю я.

Джейкоб пожимает плечами.

— Это место происшествия, — просто отвечает он.

— Ты хотя бы представляешь, что с этим сделает Хелен Шарп?

— Нет, и мне плевать, — отвечает Эмма. — Я хочу знать, что ты намерен с этим делать.

Она скрещивает руки на груди и делает шаг к Джейкобу.

— Честно признаться, не знаю. Потому что после всех наших усилий изъять признательные показания, сделанные в участке, дневник все возвращает на круги своя.

Джейкоб повторяет мои слова, потом еще раз. «Возвращает на круги своя. Возвращает на круги своя». Впервые столкнувшись с таким поведением, я подумал, что он меня передразнивает. Теперь я знаю — это эхофразия. Эмма объяснила мне, что это простое повторение звуков. Иногда Джейкоб цитирует фильмы, иногда тут же повторяет кем-то произнесенную реплику.

Я лишь надеюсь, что в суде подобного не произойдет, в противном случае все посчитают, что он умничает.

— Возвращается на круги своя, — опять повторяет Джейкоб. — Что возвращается?

— Улика, которая убедит присяжных в твоей виновности.

— Но это место происшествия, — упрямо твердит Джейкоб. — Я, как обычно, записал улики.

— Это не вымышленное место происшествия, — возражаю я.

— Разве? — удивляется Джейкоб. — Но я сам его создал.

— Боже! — восклицает Эмма. — Присяжные решат, что ты чудовище.

Мне хочется положить руку ей на плечо и пообещать, что подобного не произойдет, но таких обещаний я раздавать не могу. Даже после целого месяца, проведенного бок о бок с Джейкобом, он не перестает меня пугать, как, например, сейчас, когда его мать на грани истерики, а он без всяких угрызений совести отворачивается и врубает на всю громкость свой сериал. Присяжные, которые должны слушаться разума, на самом деле слушают свое сердце. Присяжная, которая увидит, как Джейкоб безучастно просматривает вещественные доказательства смерти Джесс Огилви, будет в дальнейшем неизменно связывать его с образом, который запечатлелся у нее в памяти, и это впечатление о Джейкобе не сможет не повлиять на ее решение.

Джейкоба не изменишь, а это значит, что я должен изменить систему. Поэтому я и подал ходатайство, поэтому завтра мы едем в суд, хотя об этом я Эмме еще не сообщил.

— Я должен кое-что тебе сказать, — говорю я, когда часы на руке у Эммы подают звуковой сигнал.

— Подожди, — отвечает она, — я засекаю время, пока Тео делает тест по математике. — Она поворачивается к кухне лицом. — Тео? Отложи карандаш. Джейкоб, сделай тише. Тео, ты меня слышишь?