Последнее предупреждение

- Ну, что – поговорил со своим сыном? – Император Палпатин отвернулся от огромного, во всю стену, обзорного экрана и посмотрел на ученика. Последний неподвижно замер у двери, со склоненной головой – живое воплощение почтения, в противовес поведению в ангаре. Вейдер всегда был очень чувствителен к настроению Повелителя и наверняка заметил, что его задело подобное невнимание. Палпатину как-то некстати вспомнился тот давний разговор с Линнардом.

«Вы ревнуете?»

Наверное, все же да. Раз это видят другие, пора признать кое-что и для себя. Наверное, ревнует. К тому, что у столь близкого ему человека, – ученика! – вдруг появилась семья. Линнард прав – он не понимает и не принимает подобных ценностей, и именно чувством внутреннего родства, пониманием эмоций объяснялась совершенно алогичная снисходительность Властелина к бывшему джедаю Кеноби. Он не любил этого рыцаря – как и то, что олицетворяли собой все, подобные ему. Однако чувства Оби-Вана после ухода Люка каким-то странным образом вошли в резонанс с его собственными. С ощущением некоторой потерянности и, наверное, обиды на саму жизнь: оттого, что ученик выбирает нечто, непонятное и недоступное его, Мастера, пониманию – и приобретает желаемое. Наверное, то же самое ощущают родители, когда приходит осознание страшной правды: дети уже выросли и пора выпустить их из гнезда.

Орден заменял ученикам семью – так было в обоих Орденах, и в Темном и в Светлом. И как-то неожиданно пришло в голову, что Мастера, удерживающие воспитанников возле себя, не дающие им уйти в самостоятельное плавание – ничуть не лучше, а даже порой и хуже, тех самых властных родителей, над которыми там принято смеяться. Та же психология, но игнорируемая веками. Ибо изучить человеческую природу и играть на чужих эмоциях – легко. А вот включить себя любимого в эту массу под названием человечество со вполне конкретной природой – трудно. Ну, как же! У нас все по-иному, есть новый путь... чушь! Люди. Все равно – люди, пусть и с искусственно вскормленными комплексами избранности и величия.

Интересно, понимает ли Вейдер, какой раздрай воцарился в душе его наставника? Вероятно, нет, только чувствует, что Мастер расстроен. Оно и к лучшему: данные материи не относились к числу тех, которые Дарт Сидиус рвался обсуждать.

- Почему, Ваше Величество? – Палпатин непроизвольно вздрогнул, чего со старым политиком не случалось долгие годы. И лишь потом сообразил – Милорд заговорил в ответ на его собственный вопрос о Люке, а не услышав последнюю из мыслей Повелителя. Их не так легко прочитать, даже Лорду Вейдеру.

- В каком смысле «почему»?

- Почему вы позволили Люку поехать на Дагоба?

«А-а-а, догадался. Значит. Что же, все правильно – мальчик не решился бы говорить о поездке, как о решенном деле, не будь у него поддержки кого-то весомого. А чье слово на флоте тяжелее приказов Главкома? Выбор невелик».

- Он не принадлежит нам.

- Значит, вы хотите отдать его им? – голос Лорда исполнен такой подозрительности, что губы против воли растягиваются в улыбке.

- ИМ он тоже не принадлежит. Но поймет это только со временем.

- Он хочет стать джедаем.

- Джедай – это термин, Энекин, – теперь уже вздрагивает Вейдер – в ответ на то давнее имя в устах учителя. Имя рыцаря-джедая и хранителя мира. – Тебе ли не знать, как быстро может меняться содержание терминов? Даже у слова «долг» есть много значений.

Милорд подумал о Бейле Органе – и мысленно согласился с Императором: их понимание долга расходилось очень существенно. А Сидиус тем временем снова повернулся к окну и тихо продолжил:

- Посмотри, ученик, сколько звезд. Если мы со светлыми не можем разделить некоторые аспекты философии, кто сказал что нам надо делить и эти миры – тоже? Древние пробовали: ничего хорошего из тех историй не вышло. Теперь здесь есть моя Империя, но это не империя ситха, хоть я и стою у руля. На девяносто процентов она создана вполне обычными интригами и подкупом, управляется вполне обычными бюрократами, а охраняется – военными. У нас нет сотен ситхов, заправляющих всем лишь по праву наличия Силы, и у меня отсутствует желание это менять, – он снова обернулся и пристально посмотрел на ученика: – Мне есть что делить с Оби-Ваном Кеноби, но это, скорее отголоски старых противоречий Орденов, и давние следы личных обид. С Люком – нет ни того, ни другого. У нас вполне приличные отношения. Зачем мне их портить лишь потому, что ему хочется именоваться «джедаем»? – Палпатин пожал плечами и подумал: «а тем более, зачем мне портить отношения с тобой», но вслух произнес: – Джедай – это лишь слово. А Люк никогда не станет человеком старого Ордена.

- Как я? – так же тихо спросил главнокомандующий.

- Как мы, – ответил Император, делая ученику знак подойти. Некоторое время они просто стояли рядом и молча смотрели на звезды. Иногда в жизни надо просто помолчать.

ЭПИЛОГ