Последнее прибежище негодяя

Пусть только попробует предъявить ей обвинение в супружеской неверности. Пусть только попробует!

Во-первых, у них с этим Горячевым не было ничего такого. Во-вторых, Васечка, если не забыл, ее сам выгнал. Она взрослая и одинокая девочка и может делать что угодно, вот!

– Вот скажи мне: он играет?

– Ну да, играет.

– По-крупному или так?

Лилечка ощутила что-то вроде укола ревности. Не интересовала Васечку она, совсем не интересовала. Что-то с юристом, похоже, у них не сложилось. Какая-то черная кошка между ними пробежала. Неспроста тот вчера пытался ей в трусики залезть. Тоже наверняка из соображений мести. А этот сейчас пытается черные пятна на красивом челе юриста обнаружить.

Э-эх, мужики, мужики…

Лилечка тяжело вздохнула и решила, что скажет своему мужу, может, теперь уже и бывшему, всю правду. Может, в награду за это он оставит ее здесь ночевать? Ей ведь совсем-совсем некуда идти.

– Он игрок, Васечка. И еще какой! Ставки делает крутые.

– Выигрывает или как? По-крупному выигрывает? – Заломов заметно оживился.

– Ты что, казино не знаешь? – фыркнула Лилечка насмешливо. – Кто же ему позволит выиграть по-крупному, Васечка? Вот проиграть, это да. Это всегда пожалуйста!

– Он проигрывал? По-крупному, я имею в виду?! – У Заломова аж голос сел, когда он нащупал жилу.

– Да, проигрывал. Точно знаю, потому что дружок моей подруги его однажды даже к столу не подпустил.

– Почему?

– Долги на нем висели вроде, и крутые долги. Потом он с каким-то мужиком начал общаться, этот ваш юрист. Такой высокий, черный, на нерусского похож. И дела у Горячева вроде потом пошли в гору. В общем, к столу его дружок моей подруги начал допускать, и тот вроде начал выигрывать.

– Что, и вчера выиграл? – вкрадчиво поинтересовался Заломов.

Ему вдруг стало интересно, не про Горячева узнать, нет. Про эту безмозглую дурочку. Где же она провела вчерашний вечер? А сегодняшний? Откуда к нему притащилась в хлам пьяная, в драных колготках и облеванной юбке?

– Вчера выиграл, сегодня ему не фартило. Он злился и все ставил и ставил. Потом его мужик этот черноволосый увел, – брякнула Лилечка и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой: – Ой… Ой… Я просто. Я не то хотела сказать. Васечка, ну чего ты так смотришь? Я-то не играю! Мне не на что! Просто с подругой заходим ее дружка проведать. Она его заодно и контролирует. Там знаешь какие дамы ходят! Она ревнует его вот и…

Лилечка разревелась, дуреха, плакала долго и искренне. И Заломов ее пожалел, оставил ночевать. Правда, велел ей устраиваться в другой комнате, а перед этим велел как следует вымыться. Решив, что, если он вдруг чего такого захочет, она должна быть чистенькой и вкусно пахнуть.

Лилечка послушно плескалась в ванной почти час. Потом закуталась в свой нежно-сиреневый махровый халатик, прилегла на застеленный Заломовым диван в соседней со спальней комнате и сразу вырубилась. Сколько он ни ждал ее, она так и не пришла. Утром он Лилю разбудил, заставил собраться и выставил вон.

– А можно мне подождать тебя до вечера тут? – ныла Лилечка.

Заломов не позволил.

– А можно я тебя вечером с работы встречу? – просила она, преданно заглядывая ему в глаза.

Он снова не разрешил. Многим уже было известно, что он выставил молодую жену. И не потому, что он разболтал, а потому, что дуреха уже по городу нарисовалась.

Заломов выставил ее, не подвез. Сел в машину и поехал в отделение полиции, где прождал необязательного подполковника непозволительно долго. А теперь он еще и завтракать при Заломове собрался! Вот народец! Кто ему только звание такое дал? Будь Заломова воля, ходил бы тот до сих пор у него в сержантах.

Данилов кое-как дожевал бутерброд, запил его водой прямо из графина. Кофе заваривать не стал. Мужик и так раздражен безмерно. Смахнул со стола и с себя крошки, взглянул на Заломова:

– Итак, я вас слушаю, Василий Васильевич, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – смягчился сразу Заломов оттого, что подполковник запомнил его имя-отчество.

– Вы сказали, у вас срочное дело? Я вас слушаю, – поторопил его Данилов, потому что сердитый главный бухгалтер вдруг взял долгую паузу, рассматривая занимающийся ненастьем день за окном.

– Я знаю, кто отравил Соню и Генку Савельева, – обронил Заломов и, видя недоверие в глазах следователя, добавил: – Могу обосновать.

– Кто же это?

Данилов опустил глаза. Несколько дней назад на роль подозреваемого прочили самого Заломова. Причем обвинение тоже пытались обосновать… только словами. Мотива вот только не было названо. Кто пытался обвинить? Так Соседова Алла Юрьевна, директриса, чудом оставшаяся в живых.

– Он это, Сергей Игнатьевич! – верещала Соседова по телефону, тяжело и прерывисто дыша. – Больше некому! Подумайте сами… У него есть мотив.

– И какой же? – Данилов поначалу заинтересовался.

– Молодая жена, – с ненавистью выпалила Соседова.

– И что? – перебил ее Данилов.