Последнее прибежище негодяя

Василий Васильевич недоуменно заморгал и вдруг умолк. Он так глубоко задумался, прикрыв веками глаза, что Данилов было подумал, что тот задремал, устав в силу возраста от напряженного разговора.

– Я понял! – воскликнул он, встрепенувшись, через пять минут.

Уже и чайник вскипел, и кофе был налит в чашку Сергеем. И он даже успел отхлебнуть пару глотков, когда затихший главный бухгалтер, явившийся обвинять юриста их фирмы, вдруг ожил.

– Я понял! – повторил он и глянул на Данилова с печалью: – Воронцовой никто диск не подбрасывал.

– То есть? – Сергей замер с кружкой у рта.

– Она его в своей сумочке сама спрятала.

– Получается, она его и украла?

– Нет, украсть его мог Горячев, передал ей. Она спрятала. Они… они – соучастники, подполковник. И, думаю, поэтому и дед ее погиб.

– Почему поэтому?

– Деньги! Нужны были деньги! Горячев игрок, Воронцова – его девушка. Она любит его и готова помогать во всем. Эта сладкая парочка вступает в преступный сговор. Так, кажется, у вас это формулируется? – Не дождавшись ответа от отвернувшегося от него к окну Данилова, Заломов продолжил: – Сначала они пытаются выкрасть информацию. Когда это не выходит и они попадают под подозрение, Горячев пытается отравить Соседову. Снова не выходит. Соседова насторожилась. Меры предосторожности и секретности сейчас предприняты на фирме беспрецедентные. А деньги-то нужны! Где их взять?

– Ну не у пенсионера же! – взорвался Данилов, прекрасно поняв, куда клонит главбух. – Откуда у него-то деньги?

– О, вы забываете, что у него есть квартира, которую можно продать…

– Лишь через полгода минимум! Процедура вступления в наследство занимает время!

– Да, но это лучше, чем ничего. Не забывайте, Горячев игрок! И играет по-крупному. Ему всегда нужны деньги. Большие деньги! В таких случаях любые средства хороши. От шпионажа до убийства не так уж далеко! И если он уже однажды решился на подобный шаг, подсыпав яд в кофе человеку, который будто бы собрал на него компромат…

– Да, но Соседова-то его не подозревала, если что, – ядовито улыбнулся Данилов.

У него просто легкие свело, и дышать стало невозможно, так его поразили слова Заломова. Он лично ни разу, ни единой мысли не допускал о виновности Саши Воронцовой.

Она не могла! Она не такая! Она выгнала Горячева! Уличила его во лжи и выгнала! Но…

Но диск был найден у нее в сумочке при обыске. Как он там оказался?! Его ей подбросил Горячев, если он шпионил, или передал его ей?! Если подбросил, то что делать с его предложением руки и сердца?! Как он мог подставить свою любимую девушку, а потом лежать с ней в постели и ронять кофейные капли на пододеяльник!

Еще одна чертовщина отравляла Данилову жизнь. Возможности замесить смертоносную смесь не было ни у одного из сотрудников фирмы, кроме нее. Она одна была химиком по образованию. Она… одна…

– Соседова не подозревала Горячева. Никогда. Она подозревала вас, – процедил сквозь зубы Сергей, желая досадить главбуху, тот его просто без ножа резал своими аргументами.

– Но он-то об этом не знал, – совершенно спокойно отреагировал Василий Васильевич и подергал плечами в твидовом пиджаке, так не сочетающимся с его легкими светлыми брюками. – Он был уверен, что на подозрении у Аллы. Преступник ведь всегда боится быть уличенным, разве не так? Вот он и решается на кардинальные меры. Сыплет яд в кофейник Аллы. А может, ему даже такое задание было кем-то дано.

– Кем же?

– Заказчиком. – Заломов неприязненно глянул на чашку в руках Сергея. – Если вы предложите мне кофе, товарищ подполковник, я не откажусь. В конце концов, я подбросил вам единственно стоящую версию. И единственно объясняющую, с чего это вокруг нашей святоши столько всего произошло за последнее время!

– Вы имеет в виду Воронцову?

Данилов нехотя прошел в угол, где на тумбочке стояли чайник, свободная чашка, принадлежавшая Мишину Игорьку, сахарница и банка с кофе.

– Совершенно верно. Ее, голубушку, я имею в виду. И настаиваю, что она не могла не знать о выкрутасах своего возлюбленного. Они на пару работали, поверьте мне. И всю эту стрельбу устроили тоже они.

– Это серьезное обвинение.

Сергей обернулся с чашкой, в которой плескался кипяток. Видит бог, великих сил ему стоило не плеснуть его в постную бледную физиономию главбуха. Чтобы тот заткнулся наконец и прекратил говорить страшные вещи, не лишенные тем не менее логики.

– Я понимаю. – Заломов принял чашку с жиденьким кофе из рук подполковника, благодарственно кивнул. – Но это все объясняет.

– Это обвинение ведь может быть и клеветой, – предостерег его Данилов, усаживаясь на место.

– А вот это вряд ли, – снисходительно улыбнулся Заломов.

Он подержал в руке чайную ложечку, посмотрел вокруг, куда бы ее положить, постеснялся опустить ее на полированную тумбочку и со вздохом вернул обратно в чашку.

– Вряд ли мои слова окажутся клеветой, подполковник. – прищурив один глаз, в который почти упиралась торчавшая из чашки ложка, Заломов шумно отхлебнул. – Просто вам надо все хорошо обдумать, опросить свидетелей.