Последнее приключение странника

Ключ вставлен в скважину. Интересно, как я его еще не потерял. Дверь заскрипела, но не поддалась. Мешала накопившаяся за ней куча конвертов. Я толкнул ее ногой. Потом долго шарил по стене, чтобы найти выключатель, успев забыть, где он. У меня отсутствовал обычный рефлекс человека, входящего в свой дом. Если за три года я переночевал здесь двадцать раз, то поставил рекорд. Я был владельцем небольшой студии. Эта комната была чем угодно, только не домом, хоть и являлась моим единственным адресом. Когда мне наконец-то удалось включить свет, я сощурился от холодной, больничной белизны света лампочки, свисающей с потолка. Я огляделся по сторонам, и меня потрясло, что все или почти все здесь мне чужое. Ни один предмет не вызывал у меня воспоминаний. Я вроде бы воссоединился со своими вещами, но не испытал при этом никаких эмоций. Я бросил в угол дорожную сумку и снаряжение. Комната была никакой, и в ней витал запах затхлости. Диван-кровать у стены, несколько картонных коробок там и сям, пожелтевшие стены, заново покрасить которые мне не приходило в голову, старые гидрокостюмы, жилеты, пустые баллоны, которые никогда больше не пригодятся.

Я достиг ошеломляющих успехов в оформлении интерьера. От усталости я рассмеялся. Это был смех досады. Горький смех. Но способность посмеяться над собой успокоила меня относительно моего душевного состояния.

Я был голоден. Глупо и банально, но я цеплялся за простые факты, чтобы вытерпеть до завтрашнего дня. Завтра я все лучше пойму. Меня посетило хорошо знакомое по путешествиям чувство, которое я ненавидел: как будто я прожил тысячу дней за одни сутки. Подумать только, еще сегодня утром я был на пляже Реюньона, в последний раз плавал в океане, предварительно осушив бутылку рома с Иваном. Иван. Я пока что отказывался обсуждать эту тему сам с собой. Как только я после приземления включил телефон, на нем появилось его тревожное сообщение. Но мне следовало сперва разобраться с собственными проблемами, а уж потом заниматься его личной жизнью. Я порылся на кухоньке, достал свой ИЗ. Уезжая отсюда, я не забывал оставить все необходимое, чтобы по возвращении просуществовать несколько дней. Ничего особенного. Макароны, консервы, кофе, упаковки пива. Я открыл первую банку пива и стал готовить некое подобие ужина. Закончив, я быстро поел, стоя спиной к встретившим меня пустоте и хаосу. Я мыл свою тарелку в микроскопической раковине из нержавейки и спрашивал себя, кто я такой: нищий студент или пожилой депрессивный дядька. Ни тот, ни другой, блин!

Чуть позже я стоял у окна со следующей банкой пива. Смотрел на огни города, на башни одна выше другой. На дым, поднимающийся вдали из фабричных труб. Слышал шум аэропорта совсем рядом. Красота лагуны растворилась где-то вдали, но я по ней не скучал. Довольно печально – не иметь возможности поделиться с кем-нибудь впечатлениями. Мне не довелось восхищаться окружающей красотой вместе с кем-то. С тем, кого люблю или кто хотя бы имеет для меня значение. Луизе всегда было не до того.