Последнее приключение странника

Страх не мешал мне верить, ждать, надеяться, что Гари меня поцелует, раз у меня самой не получалось сделать первый шаг. А потом телефонный звонок все разрушил. Я догадалась, кто рвется связаться с Гари посреди ночи, и принялась внимательно наблюдать за ним. Его зрачки сузились, глаза в панике заметались. Тело напряглось, приняло позу защиты, кулаки сжались. Я подавила желание схватить его за руки, встряхнуть, крикнуть, что он должен забыть об Иване, как это сделала я, потому что Ивану не позволено красть у нас то, что с нами происходит, и у него больше нет прав на мою женскую жизнь. Тем более что сама мысль, что он здесь, на другом конце провода, оставила меня абсолютно холодной. Она не вызвала никаких эмоций, разве что злость.

И тут Гари быстро выпрямился, его лицо смягчилось, но решимость осталась в глазах. Он вел себя так же, как до вторжения Ивана, от которого он меня защитил, не подпустив его к нам. Меня не огорчило, что мы не попытались вернуться назад, к тому, что было до звонка. Я была счастлива наслаждаться тем, что со мной творилось. Своим терпением. Реальностью переживаний, кипящих во мне. Смятением, зарождающимися чувствами. Нарастающим желанием, ожиданием, потребностью в нем, хотя я встретила его совсем недавно. Все это было бесценно. Разве после стольких лет существования в пустыне я не имела права понежиться на облаке влюбленности и желания? Я стремилась прожить каждую секунду до того, как буду с ним. Какое восхитительное ощущение внутреннего изнеможения, создаваемого влечением и предвкушением, когда недоступность становится синонимом ожидания прекрасного будущего, которое вот-вот наступит. Моя легкость наполняла меня блаженством, потому что я опять стала самой собой, стала Эрин до Ивана.

– Мама! Мы опоздаем! – крикнул Мило, а я расхохоталась, потому что возвращение к действительности было веселым.

– Ничего страшного, – ответила я.

Все утро я оставалась твердой и готовой со всем совладать. Даже когда в бар друг за другом зашли отец и брат, чтобы проконтролировать, не приключилась ли еще какая-нибудь драма. Я их в очередной раз успокоила: с моральным состоянием все окей. Заодно я с радостью сообщила им, что Улисс и Лу, с тех пор как им все стало известно, неплохо справляются, и пусть родные не беспокоятся – я приглядываю за детьми.

– По крайней мере, судя по твоему виду, у тебя все в порядке, – с большим подозрением произнес Эрван.

– Да! Все хорошо! Даже прекрасно! Прикинь, я решила выбросить из головы все, что меня заботило, и просто жить. Я тебе уже объясняла, что дети воспринимают наши новости лучше, чем можно было ожидать, мы это обсуждаем, они сами обращаются к этой теме…

Я поостереглась признаваться ему, с кем они обсуждали отца. Ни за что не дам Эрвану заставить меня спуститься с облака.

– Как скажешь…

Шли часы, и моя прекрасная легкость испарялась, уступая место растущей нервозности, назойливой и не поддающейся контролю. Она достигла пика, когда я пришла домой. Готовя ужин, я умудрилась разбить две тарелки и стакан. Моя лазанья в духовке подгорела, и я ее выбросила. Придется детям обойтись макаронами с маслом. Улисс видел мою растерянность, как будто читал мои панические мысли и без единого слова спас ужин в последнюю минуту, не позволив воде выкипеть.

А вдруг у меня больше никогда не получится стать обычной женщиной, такой, как все остальные? Готова ли я дать себе волю? Заговорить на языке тела и сердца? Что, если откроются болезненные раны от нанесенных травм? И еще, могу ли я целиком и полностью положиться на него? Не нагонит ли меня моя история, заставив постоянно и непрерывно сомневаться в нем? Не получится ли, что всякий раз, когда я на него посмотрю, меня ужалит очередной вопрос о его тайнах, о том, что он скрыл о себе? Не буду ли я вечно бояться, как бы он не изменился и как бы не появился его злонамеренный двойник? Разве я этого желаю? Недоверия и сдержанности?

А если он сочтет ситуацию слишком сложной? Я была убеждена, что он ищет не просто приключение на одну ночь, и это меня полностью устраивало. Я не нуждалась в сексе ради секса. Если я рискнула на шаг приблизиться к нему, то лишь ради того, чтобы попробовать пройти вместе хотя бы кусочек пути. Как забыть его реакцию на звонок Ивана? Его рефлекторное отстранение. Вдруг у него тогда мелькнула мысль, не сбежать ли от меня, от нашего сближения, чтобы предотвратить потенциальные осложнения. Я не была готова ему гарантировать, что Иван никогда не вернется, и меня не удивило бы, если бы он о чем-то догадывался. Мне, как и ему, надо научиться жить с мыслью, что в любой день вдруг явится Иван. Да, я этого боялась, но все равно отказывалась поддаваться страху. И мне не трудно было пообещать Гари, что Иван больше никогда не приблизится ко мне. Но они же знакомы. Где ответ на вопрос, что общего у них было на другом конце света? Меня всегда будут мучить подозрения. Готова ли я к этому? Чтобы вникнуть в истинный смысл их дружбы, я должна понаблюдать за ними, когда они окажутся вдвоем. Но я не собиралась этого делать.