Последнее разделение

Солнечный лучик добрался до лица Фареса и высветил его болезненную бледность. Шубад, не отрываясь, смотрела на него, и никак не могла дождаться, когда же он проснётся. А он всё не просыпался. Она начала волноваться. Мария сказала, что его жизнь вне опасности, и утром с ним всё будет в порядке. Но он не просыпался!

Шубад, уже в который раз, осторожно взяла Фареса за руку. Рука была тёплая, и это её немного успокаивало.

Во дворе послышался шум. Шум, который она боялась услышать. Шубад, чуть живая от страха, подбежала к низкому маленькому оконцу. Она увидела всадников, которые спешивались с лошадей. Это были царские стражники. Они направились к хижине. Сердце Шубад забилось, как птичка в силках. Она заметалась по хижине, но спрятаться было негде. Она остановилась возле Фареса. Он продолжал неподвижно лежать на скамье. Схватив с пола циновку, на которой спала, Шубад набросила ее на Фареса, накрыв его с головой.

Начальник стражи в сопровождении двух воинов зашёл в хижину и поклонился, увидев Шубад.

– Госпожа! – сказал он, не отрывая взгляда от земляного пола. Он был сражен красотой этой женщины. Он много слышал о ней, но, ни разу не видел. А теперь он, похоже, растерялся, при встрече с ней, хотя человек он был бывалый. Белая, как фарфор, кожа Шубад, выглядела необычно для этих мест. А огромные светло-карие глаза, казались золотыми в утренних лучах солнца.

– Госпожа! – повторил начальник царской стражи. – Вам следует ехать с нами. Таков царский приказ.

Шубад была напугана и удивлена. Почему царская стража, а не стража её мужа Гильмеша, Верховного жреца? Что он опять задумал? А что они сделают с Фаресом, если найдут его?

Она непроизвольно слегка повернула голову в сторону скамьи, на которой под циновкой лежал Фарес, и начальник стражи уловил это движение.

Он прошёл к скамье, приподнял циновку, и увидел его.

– Кто это? – спросил он, обращаясь к Шубад.

– Это хозяин хижины, – быстро ответила Шубад и сама удивилась тому, что она это сказала. – Он болен.

– А, может быть, он мёртв? Почему он накрыт циновкой с головой?

– У него ночью был жар. Ему было холодно. А в доме больше ничего не было, чтобы его укрыть.

– Так, значит, госпожа провела ночь в этой хижине?

– Я заблудилась…

Едва уловимая усмешка коснулась лица начальника стражи.

– Вот и хорошо, что мы Вас нашли, госпожа. Следуйте за нами, – начальник стражи жестом указал Шубад на дверь.

Шубад последний раз оглянулась на Фареса. Только бы он пришёл в себя! Но не сейчас! Пусть уйдут все стражники. А то неизвестно чем опять всё это кончиться. Кажется, они поверили, что это больной хозяин и не будут его трогать.

Шубад вышла во двор. Она была поражена количеством царской охраны. Неужели все искали её? Ей помогли сесть в маленькую тележку с балдахином, в которую была запряжена резвая белая лошадка. Стража конвоировала её со всех сторон. Вскоре, они выехали на центральную дорогу, мощенную асфальтовой крошкой, которая вела в город.

На сердце у Шубад было неспокойно. Как там Фарес? Когда её привезут в город, она сразу пошлёт к нему свою служанку.

Процессия отъехала уже достаточно далеко, и Шубад не могла видеть, как из хижины вышел начальник стражи. Во дворе его ждали два верных воина. Ему подали горящий факел, и он закинул его на крышу хижины. Сухой тростник вспыхнул мгновенно. Начальник царской стражи ещё какое-то время смотрел, как занимается огонь, потом поспешно сел на коня и поскакал догонять своих людей.

12

…Я шла по тропинке, петлявшей среди цветущих кустов, и уходящей вглубь сада. Впереди меня медленно шли люди в белых одеждах.

Мы прошли мимо поляны, залитой солнцем, на которой стояли несколько молодых мужчин. Они проводили нас взглядом. Почему на их лицах такая грусть?

Неожиданно один из них решил пойти за нами, но наткнулся на невидимую преграду, которую не смог преодолеть. Он вернулся на прежнее место, а мы уходили всё дальше и дальше…

Ясный и простой вопрос возник у меня в голове, и я резко остановилась: Куда я иду? Зачем я с этими людьми? Кто они?

Я оглянулась и посмотрела на того мужчину, который пытался присоединиться к нашей процессии. Он, наверное, знает, куда идут эти люди, раз хотел к ним присоединиться. Его лицо показалось мне знакомым, но я не могла вспомнить – где я его видела? Я крикнула ему: «Вы знаете, куда все идут?» Но он не расслышал. Эта невидимая преграда, стоящая между нами, поглощала все звуки.

Я снова последовала за остальными. Но, как я могу идти туда, куда сама не знаю? Только потому, что туда идут остальные? Нет! Я знаю, куда мне нужно, и я сомневаюсь, что это – та тропинка. А куда мне нужно?..

Я опять остановилась. Какое-то время я раздумывала. Мне показалось, что я вспомнила, куда мне нужно идти. Свернув с тропинки, я побежала напрямик через сад.