Последнее шоу

— Не знаю. Я там недолго прожила. Мне известно, что он вложил все средства в покупку дома по совету риелтора: тот сказал, что это надежнее, чем хранить деньги в банке. На меблировку почти ничего не осталось. Две спальни были совсем пустыми. По крайней мере, когда я там жила.

Бэллард вспомнила о комнате, в которую заглядывала с нижней террасы.

— Послушайте, в полночь мы закругляемся. — Бопре встала. — Если хотите, оставайтесь. Посмотрите съемку. Или приходите позже, и мы продолжим разговор. Но сейчас мне нужно идти. В нашем бизнесе время — деньги.

— Понятно, — кивнула Бэллард. — Хорошо.

И решила выстрелить наугад:

— У вас остался ключ?

— Что? — переспросила Бопре.

— После развода у вас остался ключ от дома? Многие разведенные оставляют себе ключи.

Бопре бросила на Бэллард возмущенный взгляд:

— Повторяю, я не хотела иметь с этим человеком ничего общего. Ни тогда, ни сейчас. Ключа я себе не оставила, потому что впредь к этому дому и близко не подойду.

— Ясно. Но если вдруг у вас есть ключ, он бы мне пригодился. На всякий пожарный. Судя по травмам на теле потерпевшей, тот, кто ее избил, на этом не остановится. Если решит, что все сошло ему с рук, нападет на кого-нибудь еще.

— Что ж, тем хуже.

Бопре встала у двери, показывая, что Бэллард пора уходить. Вместе они прошагали по коридору. В нише с закусками Бэллард увидела женщину — обнаженную, если не считать высоких сапог. Женщина задумчиво стояла над шоколадками.

— Белла, сейчас будем снимать, — сказала Бопре. — Я иду на площадку.

Белла ничего не ответила. Проводив Бэллард к выходу, Бопре пожелала ей удачи в расследовании. Бэллард протянула ей свою визитку и, как обычно, попросила позвонить, если Бопре что-нибудь вспомнит.

— В базе транспортных средств этот адрес указан как ваш домашний, — добавила она. — Это так?

— Дом — это место, где ты ешь, спишь и трахаешься, разве нет? — спросила Бопре.

— Может, и так. Значит, другого дома у вас нет?

— Другой дом мне не нужен, детектив.

И Бопре закрыла дверь.

Бэллард завела машину, достала блокнот и принялась фиксировать разговор. Когда она, опустив голову, записывала все, что могла вспомнить, в окно постучали. Вздрогнув, Бэллард подняла глаза. У машины стоял Билли: парень в круглой шерстяной шапочке. Бэллард опустила стекло.

— Детектив, Сейди сказала, вы кое-что забыли, — сказал Билли и протянул ей ключ. Без брелока. Просто ключ.

— О… — произнесла Бэллард. — Точно. Спасибо.

Взяла ключ и снова подняла стекло.

22

Бэллард выехала на шоссе 101 и, повинуясь внутреннему зову, направилась на юг, к центру города. У нее по-прежнему не было прямых улик, но после разговора с Беатрис Бопре Томас Трент уже не просто представлял для нее интерес: он перешел в разряд подозреваемых. Уверенная в своей версии, Бэллард думала лишь о том, как выстроить дело и довести его до суда.

Когда она сворачивала к перевалу Кауэнга, зажужжал телефон. Звонил Дженкинс. Подключив наушники, Бэллард ответила.

— Привет, напарница. Решил перед сменой узнать, что да как, не осталось ли хвостов.

Следующие две ночи Дженкинсу предстояло дежурить в одиночку. Предполагалось, что у Бэллард будет два выходных.

— Вроде нет, — ответила она. — Надеюсь, ночь будет спокойной.

— Я не прочь сидеть в конторе до самого утра, — сказал Дженкинс.

— Ну, в ближайший час ты точно никуда не денешься. Машина-то у меня.

— Что? Ты же должна быть в Вентуре, кататься на своей доске. Что ты затеяла?

— Ездила на разговор к бывшей жене подозреваемого по делу Рамоны Рамон. Сто процентов это наш клиент. Называет свое жилище «Дом вверх дном». Если помнишь, именно эти слова потерпевшая сказала Тейлору и Смиту.

— Ну хорошо. — Судя по тону, Дженкинс не разделял ее уверенности.

— И еще он коллекционирует кастеты, — добавила Бэллард. — С надписями «Свет» и «Тьма». На синяках Рамоны читаются буквы. Я была в больнице, сделала фото.

Поначалу Дженкинс молчал, переваривая новую информацию. Должно быть, он только что понял, насколько все это важно для Бэллард.

— Хватает оснований для ордера на обыск? — наконец спросил он.

— Пока еще нет. Но потерпевшую перевели в окружную больницу, а это значит, что она вышла из комы. Сейчас я еду туда и, если она в сознании, попрошу взглянуть на фотографии. Если опознает подозреваемого, утром я зайду к Макадамсу, и мы решим, как быть.

Дженкинс молчал. Должно быть, ему казалось, что он стоит на железнодорожной платформе, а поезд мчит мимо без остановки.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Если хочешь, я тоже подключусь. Могу подъехать в больницу.

— Нет, справлюсь сама, — сказала Бэллард. — Сходи на инструктаж, послушай, что говорят. Я позвоню, когда буду возвращать машину в участок.