Последнее слово техники. Черта прикрытия

Именно так поступила и я. Просто легла на песок и вынужденно стала слушать Ли, который даже после бассейна продолжал с горячностью убеждать меня, какая эта великолепная мысль — взорвать всю планету (почти такая же, как оттрахать всю планету). К счастью, я слышала также, как люди плещутся в прибое, и это помогало мне игнорировать Ли. Я немного вздремнула, но меня вскоре разбудили, чтобы поиграть в прятки между валунов, а потом мы просто сели и устроили легкий пикник. Ли затеял новую игру: мы должны были подобрать одно (и только одно) слово, дающее людям наиболее полную и общую характеристику. Человечеству. Человеку. Всему виду в целом. Некоторые сочли забаву глупой по определению, но остальные с охотой присоединились. Большим успехом пользовались такие варианты, как «скороспелое», «обреченное», «убийственное», «бесчеловечное» и «устрашающее». Те из нас, кто побывал на планете, явно испытали некоторое влияние человеческой пропаганды через СМИ, поскольку не менее часто встречались и такие определения, как «любознательное», «амбициозное», «агрессивное» и «стремительное». Сам Ли предложил описать человечество словом «МОЁ!». В конце концов кому-то пришло в голову поинтересоваться мнением корабля на этот счет. Корабль выразил сожаление, что вынужден будет ограничиться только одним словом, потом долго притворялся, что напряженно раздумывает, и наконец сказал:

— Доверчивое.

— Доверчивое? — переспросила я.

— Да, — подтвердил автономный дрон. — Доверчивое и нетерпимое.

— Это уже два слова, — возразил Ли.

— Наплевать. Я же долбаный звездолет. Мне можно и помухлевать.

Ну что ж, он меня приятно удивил.

Я улеглась обратно. Вода поблескивала в лучах рассвета, небо казалось опоясанным солнечным сиянием. Вдалеке парочка черных треугольников охраняла периметр поля, которое корабль поставил вокруг себя, прежде чем погрузиться по самую рубку в глубоко-синие воды.

Глава 6 Незваный чужак

6.1 Ты мне потом еще спасибо скажешь

Декабрь. Мы почти все закончили, подтягиваем хвосты. На корабле царит атмосфера общей усталости. Люди притихли. Не думаю, что это от простого утомления. Это скорее походит на попытку дистанцироваться, на отчуждение от наконец достигнутой цели; мы тут пробыли уже так долго, что острота ощущений притупилась, первоначальное чувство новизны отступило. Медовый месяц окончен. Мы научились смотреть на Землю в целом, не только как на свой предмет работы или игровую доску, на которой можно всласть покуражиться; и, если рассматривать ее таким образом, она теряет немедленную привлекательность, зато становится более впечатляющей, встает в один ряд с литературными примерами, фиксируется фактами и ссылками, которые уже не всецело наше достояние, но растворились каплей в бурлящем океане вселенского опыта Культуры.

И даже Ли как-то сник. Он провел свои выборы, но лишь пара человек согласилась за него проголосовать, да и то — чисто по приколу. Расстроенный Ли провозгласил себя капитаном корабля в изгнании (представления не имею, что это должно было означать) и на этом успокоился. Зато у него появилась новая страсть — соревноваться с кораблем в ставках на результаты командных игр, футбольных матчей и скачек. Не исключаю, что корабль каким-то образом подправил вероятности, поскольку в конце концов Ли оказался обладателем огромного выигрыша. Ли отказался принять деньги, так что корабль был вынужден вознаградить его огромным алмазом размером с кулак.

— Это твой, — сказал ему корабль, — подарок. Ты можешь им владеть.

После этого Ли потерял интерес к дару и постоянно пытался его потерять где-нибудь в людных местах. Я спотыкалась о него по меньшей мере дважды и даже зашибла палец. В конце концов Ли упросил корабль оставить камень обращаться по орбите вокруг Нептуна, когда мы будем покидать систему. Мне показалось, что это будет неплохая шутка.

Я убила кучу времени, играя Цартаса, но больше затем, чтобы себя саму настроить. (В этом месте Сма использует примерно эквивалентную игру слов. — Примеч. дрона.)