Последнее совпадение

— Я знаю, но колеблюсь лишь потому, что речь идет о Норин.

— Ты имеешь в виду свою племянницу?

Лили кивнула, легонько закусив нижнюю губку. Норин Джеймс приходилась дочерью Миган Джеймс, сводной сестры Лили. Я видел Норин всего несколько раз, но этого хватило, чтобы составить о девушке, пару лет назад закончившей колледж, вполне благоприятное впечатление.

— Наркотики? — закинул удочку я.

— Н-нет. Во всяком случае, об этом мне пока ничего не известно. Пожалуйста, не понукай меня, — попросила Лили и приумолкла, воздавая должное содержимому стакана. Затем, внимательно изучив полотно Ренуара на противоположной стене, заговорила:

— Ты ведь знаешь — у нас с Норин довольно близкие отношения. Она не только в миллион раз лучше своей матери, но и… словом ты знаешь, как я к ней отношусь.

Я и впрямь это отлично знал. Родственных чувств сестры друг к дружке не питали, и не трудно было понять — почему. Если Лили отличается общительностью, веселым нравом, душевной щедростью, независимостью суждений и — по своему собственному признанию — сибаритскими наклонностями, то Миган, в противоположность ей — особа обидчивая, вздорная, взбалмошная и завистливая. Имев несчастье вдоволь с ней наобщаться, я пришел к выводу, что быть с ней — примерно такая же радость, как застрять в пробке с нью-йоркским таксистом, которому всю жизнь не давали выговориться, но теперь он решил наверстать упущенное.

— Мы с Норин видимся довольно часто, — продолжила Лили. — Просто так, поболтать о том, о сем. Она всегда относилась ко мне с большим доверием, чем к матери, а это, сам понимаешь, не слишком способствовало улучшению моих отношений с Миган… Не скажу, впрочем, чтобы меня это особенно огорчало. Обычно мы встречаемся с Норин примерно раз в месяц.

— Да, ты говорила. В отеле «Плаза», да?

По губам Лили скользнула мимолетная улыбка.

— Норин влюблена в местную кухню. Однако в последние два раза, что мы там обедали, она была просто сама на себя не похожа. Ты же сам знаешь, какая она всегда живая, разговорчивая и непосредственная. Так вот, увидев её месяц назад, в последнюю субботу июня, я просто глазам своим не поверила. Она выглядела… изможденной — другого слова я и подобрать не могу. Как будто совершенно сна лишилась. И казалась какой-то отрешенной. Обычно она с удовольствием выслушивает, как тетка Лили сплетничает про «наш обезьянник», как ты его называешь. Мы пьем шабли, закусываем салатом и весело хихикаем. В тот же раз её словно подменили. Девочка почти все время молчала, а в ответ на мой вопрос, не случилось ли чего, пробормотала что-то насчет занятости на службе.

— Она, по-моему, устроилась в издательство? — вставил я.

— Да, в «Мельбурн Букс». Редакторская работа всегда была ей по душе. Я попыталась её расспросить, но Норин уклонилась от ответа, и мне ничего не оставалось, как сменить пластинку. Достаточно того, что и мать её постоянно шпыняет… Так вот, в последнюю нашу субботнюю встречу все повторилось. Норин выглядела мрачнее тучи — как и в прошлый раз, а, может быть, и хуже. Как я ни старалась развлечь её веселым трепом и смачными байками, она сидела, словно в воду опущенная. И молчала — будто язык проглотила. Однако тогда я решила во что бы то ни стало выведать у нее, что случилось. Поначалу, правда, она держалась стойко, ссылаясь на какие-то служебные неприятности, но я уже не верила ни единому слову. Пришлось мне признаться, что я люблю её как мать… которая вот уже полтора месяца отдыхала на Ривьере. Сегодня Миган уже должна была вернуться домой, хотя ещё не звонила. Как бы то ни было, Норин вдруг прорвало, и слова полились из неё потоком вперемешку со слезами.

Лили откинулась назад и закрыла глаза. Я снова наполнил оба бокала виски и уселся на место, не желая подгонять свою собеседницу.

— Такими темпами мне придется держать речь до самого утра, — горько улыбнулась Лили, предательски заморгав. — Ты, должно быть, уже и сам догадался, что Норин… — она судорожно сглотнула, — …обесчестили. — Лили встряхнула головой и провела рукой по пепельным волосам. — Самое гнусное во всей этой мерзкой истории, что виновником оказался её знакомый, который её и пригласил — чтоб его черти разорвали!

— Любовник-насильник, — вполголоса заметил я.

Лили поморщилась:

— Какое гадкое выражение!

— Сродни его подлому поступку. Кто он, черт побери?

— Она отказалась говорить. Мне и так приходилось из неё каждое слово едва ли не клещами вытягивать. Хотя кое-какие догадки у меня есть. — Лили отпила виски. — Она встречалась одновременно по меньшей мере с двумя парнями. Один из них очень славный… во всяком случае, мне так кажется, хотя после случившегося голову на отсечение я уже не дам! Познакомил их её брат Майкл, а служит он на Уолл-стрит. А вот другой… Господи, даже язык не поворачивается… — Франт Линвилл.

— Расфуфыренный павлин, о котором трубят все газеты?

Вместо ответа Лили удостоила меня легким кивком и гримаской.