Последнее убежище

— Я сообщу Джейкобу, а тот уже разнесет по всем остальным. Мне кажется мы готовы сделать последний шаг. Мы все равно стоим на краю.

— Главное сделать его в нужном направлении. — Клинт игриво подмигнул.

— Что думаешь по поводу тех охранников что будут спать после смены?

— У меня есть одна идейка и я думаю она сработает. Мне поможет один человек.

— Ему можно доверять? — Элис явно была настроена скептически.

— У меня не было выбора, мне он показался очень добродушным, и сам пошел навстречу. Пусть и после небольшого нажима.

— Скажешь кто это? Или и дальше будешь говорить загадками?

— Доктор из лазарета. Он приготовит систему трубок чтобы усыпить тех охранников что будут и так спать. Вот только его смесь для наркоза не даст их разбудить.

— Доктор всегда был добрым, он залечивал все мои раны…

— Мне кажется он справится со своей задачей, тем более она не такая сложная. Сплести десяток трубок и сделать отдельный отвод под каждую комнату. Баллоны я сам отнесу к нужному месту.

— Все как-то слишком просто. — Элис потупила взгляд словно пыталась что-то вспомнить. — Нас слишком мало, даже если удастся устранить эту половину охранников.

— Тогда придется пригласить тяжелую артиллерию.

Спустя десяток минут, после того как самодельные гранаты были спрятаны в недрах лаборатории, а девушка отведена обратно в свою комнату, Клинт направился в зал где очнулся не так давно, запертый в стеклянной камере. Безумный русский дед хоть и был безумным, но обладал понятием чести и имел боевые навыки, которым мог позавидовать любой молодой амбал. Судя по его личным рассказам, он мог убить несколько охранников напавших на него, а значит оставлять такого человека просиживать штаны в разгар заварухи было глупо. В плане Клинта он занимал одну из важных ролей, какую именно стоило для начала обсудить с ним самим. И только после согласия двигаться дальше.

Разговор занял добрые пятнадцать минут. Дед то и дело переспрашивал очевидные вещи, не столько для разъяснения, а чтобы растянуть приятный душе разговор. Он сам устал сидеть в подполье и ведение боя для него было невероятной отдушиной. Пусть план и не отличался особыми тактическими ходами или тонким расчётом, но он мог сработать при стечении определенных обстоятельств. Главным оставался лишь ответ старого русского вояки: да или нет.

Он пытался противостоять системе в самом ее зачатке. Он продолжал противостоять ей когда она захватила разум людей, порабощая и тело и дух. Его жизнь сводилась к служению родине, которой скорее всего уже давным-давно нет. Ядерная сверхдержава моментально рассыплется под ярким ракетным дождем. А он — одинокий солдат в чужой стране с нарушенным сознанием в окружении людоедов. Остался верен долгу — спасать и защищать людей. Что он мог ответить парню, просившему о помощи?

— Когда начинаем?

— Завтра. Нужно быть готовым к тому что они поднимут тревогу и скорее всего бросят все силы на подавление сопротивление. Они не знают сколько нас, поэтому есть шанс что каждый будет метаться и ожидать удара откуда угодно. Но это только на тот случай если не получится усыпить тех шестерых. Если выйдет их вырубить, то все остальное пройдет как по маслу.

— Я сделаю все что в моих силах. — на лице играла довольная улыбка.

— Этого для меня будет достаточно.

Клинт понимал, что поставил перед стариком непосильную задачу. Но отправлять на такое задание кого-то из основной команды сопротивления было глупо. Они были нужны для более важных дел. Гранаты сильно облегчали путь к успеху, при условии, что они сработают. Остальное зависело от силы удара и крепости плетей. Побить и связать ослепленного врага никогда не составляло большого труда. Как правило несколько ударов по ногам и вот он уже на земле. Затем целью становится корпус. Инстинкты устроены так что человек попытается прикрыть самое важное — голову. А кода человек лежит в позе эмбриона закрыв голову руками это первый признак его поражения. Заставляешь перекатиться на живот и скручиваешь руки за спиной куском проволоки.

Противостояние всегда упирается в применение грубой силы. Все дипломатические решения идут к черту если у одного из спорящих в руках появляется дубина. И ты встаешь перед выбором: ощутить ее удары на своем теле или заранее поднять руки и согласиться со всеми претензиями оппонента. Как правило если и доходило до рукоприкладства, то в восьмидесяти процентов случаев все решают первые несколько ударов. Если у человека не хватает сил в первые секунды ударить в ответ, то дальше можно и не пытаться. Любое слово, сказанное после таких ударов, уже не весит ничего. Останется лишь склонить голову и виновато кивать.