Последнее убежище

— Да просто заглянул посмотреть, как тут идут дела. — парень осмотрел пол усыпанный деталями. — Похоже получается не особо. Хорошо, что у тебя есть твой нож, всегда под рукой.

— Это да, парень, всегда таскаю его с собой на такой случай. Вот подкрадется ко мне какой-нибудь урод, а я ему заточку в шею, и всего делов. Но и твоя игрушка тоже занятная. Бить должна больно, и площадь большую покрывает. Не надо целиться точно. Маши да маши.

— В этом она и хороша. Мы в детстве с такими играли.

— Хрена себе у вас в детстве игры были! Мама провожала гулять троих сыновей, а возвращался один? Как с фронта?

— Ну у нас же не было гаек на концах. Плеть с полосками ткани по пол метра, длиннее нельзя. Обмакиваешь их в краску и начинается битва. У каждого есть по три удара. На земле чертилось поле десять на десять шагов. Ты можешь уворачиваться или убегать, главное не выбегать за границы. Когда каждый сделал по три удара — считаем у кого сколько полосок от краски на теле. У кого больше, тот и проиграл.

— И какое наказание? — Мэйсон приладил очередной кусок проволоки к гаечному ключу.

— Лупили по заднице этими же плетьми. И вроде не больно, но обидно.

— Странные у вас игры были, парень. Хотя и куда лучше наших.

— А вы чем в детстве развлекались? — Клинт облокотился плечом о коробку и занял выжидательную позицию рассчитывая на длинный рассказ.

— У нас была такая игра. Называлась: «я шагну больше». Цель сделать больше шагов чем твой противник.

— И это было интересно? Просто ходить и считать шаги?

— Да ты послушай. — к гаечному ключу добавился еще один кусок проволоки. — Мы жили у прифронтовой территории и было там минное поле. Наши войска его разминировали давным-давно. А нам, мальчишкам, только дай волю пофантазировать. И вот мы придумали словно там осталось много мин, которые наши вояки проглядели. И вот родилась такая игра: «я шагну больше». По считалке выбирали кто будет ходить первым, а кто за ним. И вот встаем мы перед этим полем и первый делает один шаг. Второй делает два шага стараясь наступать на следы первого. Третий делает три шага, и так далее. Играли до тех пор, пока кто-то один не струсит и не откажется.

— И были те, кто отказывался? Поле то разминировано?

— Конечно были! Я сам пару раз дальше двенадцатого шага боялся идти. Детская фантазия она такая. Стоит что-то придумать и вот спустя пол часа ты веришь в это всем сердцем. И в головах наших все поле это было усеяно минами.

— И сколько вы шагов проходили максимально?

— Один парень сделал двадцать шесть шагов. Двадцать шесть! Это казалось каким-то безумием. Мы все кричали и хлопали ему, словно он прошел по воде как Иисус. Это было невероятно. Он так обрадовался, что побежал к нам и метров за десять исчез в фонтане земли. Похоже все-таки вояки пропустили одну мину.

— Сколько вам было? — Клинт был не рад что вообще затеял этот разговор.

— Да черт его знает. Лет может по восемь. Не сильно большие. Так вот остался он лежать там в этом поле. И только на следующий день когда прислали отряд саперов его тело смогли отдать родителям. На похороны нас естественно не пустили. Зачем детям такое видеть.

— Мне очень жаль.

— Нет. Ты просто говоришь так чтобы я чувствовал себя чуть лучше. Но ты не знал никого из нас и жалеть точно не должен. Всю свою жизнь мы видели смерть. Мы сбежали от войны в подземный бункер и вот результат — готовимся убивать людей снова. Жизнь катится по кругу.

— Все может обойтись без жертв. — Клинт сделал несколько шагов вперед чтобы коснуться плеча мужчины, но тот скинул его руку.

— Не думай, что это сказка где хорошие побеждают плохих, и те поняв что они плохие тут же становятся хорошими. Иногда и для хороших дел приходиться марать руки в крови. Один лишь вопрос — сколько ее будет.

— Завтра узнаем. Во сколько пересмена у охранников?

— Если судить по местному времени, то в шесть часов утра и вечера. Лучше устроить все с утра, по-моему мнению. Но это же мое мнение. Зачем меня слушать.

— Почему именно утром? — парень искренне заинтересовался.

— Потому что ночь очень коварное время. Тут по сути нет ни дня, ни ночи, но все равно большая часть спит в одно время — это и есть местная ночь. Так вот в это время почти никого не встретить в коридорах. А стоять втроем или вдвоем на посту и вести беседы не очень-то весело. Тем для разговоров хватает на час максимум, а впереди еще одиннадцать. вот они и стоят, пытаясь не уснуть и не сойти с ума от скуки. После смены вымотанные охранники приходят в свои комнаты и заваливаются спать. Часам к семи утра все дрыхнут без задних ног. Кто до обеда, а кто и до следующей смены. Поэтому по моему скромному мнению именно семь утра идеальное время для начала нашей операции.

— Хорошо придумано. Мне нравится. Остается оповестить остальных и распределиться по точкам. ты лучше знаешь своих людей, поэтому сделаешь это сам.

— Я думал тут решает Элис. — попытался возмутиться Мэйсон.