Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница

Алиса проводила его взглядом. А Джошуа поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, тихо произнес что-то – надо думать, обращаясь к одному из стражников, – и исчез. Девушка на цыпочках подошла к постели и склонилась над мальчиком.

В смутном мерцании крохотного бутона света от фонаря разглядеть спящего толком не удавалось. Мальчик лежал, свернувшись калачиком, – так, как уложил его Джошуа, – плотные складки плаща закрывали его до самого подбородка. От света он отвернулся, так что Алиса наклонилась еще ниже, приглядываясь внимательнее. Бледный лоб, светлые брови, закрытые глаза, осененные светлыми ресницами. Детские губы, решительный подбородок. Золотом поблескивает длинная прядь волос, что выбилась из-под плаща… Алиса снова видела перед собою Теодовальда, шести годов от роду; надменность и напористая решимость Меровингов скрадывались в глубоком детском сне. Хлодовальд, который во времена ее последнего визита в Тур только что появился на свет… Чьи братья были жестоко убиты, чья мать вышла замуж за убийцу. Надо думать, мальчик вполне постиг урок, преподанный жестко и беспощадно: никому нельзя доверять, всех нужно опасаться. Но милостью Господа и благодаря преданности одного-двух слуг он здесь, в безопасности.

Алиса преклонила колена у постели и, повинуясь первому побуждению в этот чудесный миг, вознесла благодарственную молитву вослед недавним, исполненным тревоги молениям. А затем, видя, что мальчик просыпаться и не думает, приготовилась бдеть и ждать, пока не придет ее отец или Джошуа.

Время текло медленно. Ожидание казалось невыносимым: ведь Алисе не терпелось узнать, что уже произошло и что еще предстоит. Один раз мальчик заворочался и что-то пробормотал, но тут же снова погрузился в сон. Сверху то и дело доносились слабые звуки, привычные для корабля в ночи, – поскрипывание шпангоутов, хлопанье парусов, тихий плеск воды о борт. Должно быть, судно набирало ход. Воздух, просачивающийся сквозь сходный люк, явно посвежел. Алиса решила для себя, что «Меровинг», надо думать, миновал острова и вошел в открытые воды эстуария. Капитан, помнится, говорил, что к утру они прибудут в Нант, а там наверняка найдется британское судно, которое и доставит их домой в целости и сохранности.

Единственное кресло в каюте стояло как раз под портом. Подобрав полы халата, Алиса встала на колени на мягкое сиденье и, опершись о комингс, подтянулась, напряженно вглядываясь во мрак.

Каюта освещалась совсем слабо, и глаза девушка почти тотчас же привыкли ко мгле снаружи, так что видела она неплохо. В открытые воды корабль еще не вышел; мимо скользила земля – будь то берег или очередной остров – темное пятно на фоне тьмы. Нигде никаких огней, даже последние несколько звезд погасли. Ветер крепчал, волны с бульканьем и плеском бились о борт корабля.

И шум этот заглушил звуки, что непременно насторожили бы девушку. Алиса не услышала тихих слов, обращенных к стражнику на палубе, и стремительной поступи вниз по лестнице. За ее спиной раздались быстрые шаги. Но не успела девушка и голову повернуть, как сильные руки схватили ее сзади. Чья-то ладонь зажала ей рот, не давая издать ни звука; нападавший грубо стащил Алису с кресла и крепко притиснул к себе. Даже в слабом свете было видно, как тускло блеснул клинок, занесенный для удара.

Противник был силен, просторный халат стеснял движения, но Алиса брыкалась и сопротивлялась изо всех сил. Нападающий хрюкнул от изумления, и хватка его на мгновение ослабла, так что девушка принялась вырываться, свободной рукой норовя расцарапать недругу лицо и по возможности лягаясь ногами. Будучи босиком, она и не надеялась нанести противнику серьезный урон, однако равновесие тот потерял, и оба они перелетели через всю каюту к кровати. И отчаянный, направленный наудачу пинок пришелся по спящему ребенку.

Отрывистый вздох, резкое движение на кровати – и в следующее мгновение на весь корабль зазвенел пронзительный детский голос: «Стража! Стража! Ко мне!» – и сей же миг сверкнул второй кинжал. Мальчик бросился к дерущимся и со всей силы нанес удар.

Алиса распростерлась на полу – тяжело дыша, растрепанная, в синяках, но живая и невредимая. Где-то над нею послышалось ругательство и снова – крик. Скорее всего, ребенку пришлось бы скверно, но услышала стража. Раздался ответный оклик, затем грохот закованных в броню ног – двое воинов опрометью ринулись вниз по лестнице и ворвались в каюту. Один из них, кинувшись к нападавшему, наступил девушке на руку. А тот и сопротивляться не стал. Он выронил нож и теперь баюкал на весу правую руку; сквозь пальцы сочилась кровь. Вбежал еще кто-то, размахивая фонарем, и в каюте внезапно стало светло и шумно. Маленький Хлодовальд стоял на кровати, сжимая в руке кинжал и готовый ударить снова, если нужно, – плащ сброшен, светлые волосы развеваются по ветру, синие глаза сверкают.

Тут подоспел герцог и опустился на колени подле дочери:

– Алиса! Дитя мое! Ты ранена?

– Нет. Нет, со мной все в порядке, отец. Что случилось? Кто этот человек?