Последнее зелье

– Хорошо, что ты такой покладистый. – хозяйка подняла голову и посмотрела на второй этаж. – Я сейчас слишком занята, чтобы объяснять тебе правила. Подожди здесь, я посмотрю, может, кто-нибудь из девушек ещё не спит.

Она поднялась наверх, поводя бёдрами. Стараясь на неё не смотреть, Герман повернулся в сторону бара, и остановил взгляд на бутылке текилы. В горле пересохло.

Жасмин прошла к двери, на которой не было номера, и скрылась за ней. Герман мог слышать голоса, но слов не разбирал. В голове опять нарастала тупая боль.

Прошло не более пяти минут, как хозяйка появилась снова.

– Я послала к тебе свободную девушку. Она объяснит, что делать и расскажет, как здесь подобает себя вести. – сказала Жасмин.

Герман поклонился, больно стиснув зубы, чтобы не сказать какую-нибудь грубость. Жасмин довольно улыбнулась и тут же удалилась.

«За кого она меня принимает?! – раздражённо подумал Герман, – Думает, что я не знаю, как себя вести?»

Он понадеялся с ней больше не встречаться. Оглядевшись ещё раз, ученик подошёл к желанной бутылке. Алкоголь действовал на него бодряще.

Без задней мысли, он сделал большой глоток. Головная боль отступила, общее состояние улучшилось.

На втором этаже послышались шаги. Они были гораздо тише и легче, чем шаги хозяйки. Герман, апатично посмотрел в сторону лестницы. Из-за старой двери показалась женская фигура, которая направилась вниз. Её вид удивил Германа, ведь он представлял себе Первых женщин совсем иначе. Ему помнилось, что они должны были выглядеть как старые проститутки, носить чёрные сетчатые чулки, кожаные корсеты.

Но девушка, которая спускалась к нему невесомыми шагами, напоминала скорее миниатюрную статуэтку из молочного фарфора. Алебастровая кожа, нежные изгибы её тела, показались ему даже неестественно красивыми. Аккуратно уложенные светлые волосы коротко стрижены. На ней было, пожалуй, слишком короткое платье с запахом выставляющее её стройные ножки напоказ, и аппетитно обтягивавшее пышную грудь.

Герман отпил ещё текилы. «Первая» приблизилась и, посмотрев на него, большущими глазами, замерла на месте. Герман тоже остолбенел, как только взглянул на её лицо. Лицо прекрасное, знакомое и родное до боли в сердце!

– Аврора! – Герман просто не верил своим глазам.

Девушка остановилась в нескольких шагах от него. Затем перевела взгляд на бутылку, которую Герман всё ещё держал в руках.

– Налей мне тоже. – попросила она. – Стаканы внизу под стойкой.

Её голос казался детским, как и сама она совсем не походила на опытную обольстительницу. Её облик был полон невинности и изящества, хотелось спросить, что этот ангел делает в борделе, каким Герман считал это место.

Прекрасная Первая едва слышно прошла к окну и, приоткрыв одну створку, закурила длинную сигарету, не весть откуда взявшуюся. Было похоже, что она ещё не готова к разговору и потрясена. Герман смиренно наблюдал за каждым её движением. Он боялся нарушить ход её мыслей неосторожным движением, словом, вздохом. Чувства переполнили его. Пришлось снова прикрыть руками пах и, сосредоточившись произнести про себя короткое заклинание, как учил отец.

Сейчас молодой колдун воспринимал её совсем иначе. Герман помнил, что Аврора была на два года старше него, значит, уже два года, как она была совершеннолетней. Ему вдруг пришло в голову, что раз Аврора уже имеет право называть себя «ведьма», он должен был поклониться ей как ученик, но совсем забыл об этом. И всё же, знакомые черты, навсегда врезавшиеся в память, коснулись его сердца даже больше, чем её соблазнительное тело и дурманящий запах её волос.

– Ну, так что, я дождусь текилы? – сказала она, вдруг сделавшись весёлой – А, Герман Тьери?

Улыбка, что расцвела на её пухлых розовых губах, казалась вполне естественной. Герман и понятия не имел, чего ей стоило сейчас улыбнуться.

Он заглянул под барную стойку, достал прозрачный стакан и наполнил его до половины. Затем поставил открытую бутылку на место.

Во взгляде авроры теперь не было детской наивности. Он был полон теней прошлого, полон смирения и силы.

Аврора, двигаясь как танцовщица, встала с подоконника и бросила сигарету на пол, наступив на неё носком туфли. Герман не сводил с неё глаз. Она подошла к ученику и прижала его к себе. Ведьма старалась не выходить из образа Первой, но, когда её голова коснулась плеча Германа, не сдержалась, и из глаз её полились слёзы. Герман обнял её в ответ. Его объятья были искренними и совсем ещё мальчишескими. Он был смущён этой волнующей близостью, однако не смел прервать порыв Авроры, даже чтобы попытаться успокоить её. Стакан с текилой так и остался стоять на столе.

– Я думала, что никогда больше тебя не увижу! – Аврора отнялась от груди ученика и поцеловала его в обе щеки и лоб.

– Я тоже. – признался Герман. Он был потрясён и растерян, но счастлив.