Последней главы не будет

А Лиса жить просто обязана, ведь без нее этот мир погрузится во мрак и станет царством мышей.

58

Вчера мы с папой смотрели салют, стоя на балконе.

День города – хороший, молодой праздник, вот только жаль, что пьяных на улице так много.

Не знаю, как там дела обстоят в центре, но в нашем спальном районе, во дворе, то тут, то там раздаются развязные голоса: «Валерка, вали отсюда!», «Чурилова, ты совсем охренела?»

Да ну и ладно, их же всегда, пьяных, в любой праздник много.

Такой народ…

А я теперь стала намно-о-ого спокойнее ко всему относиться.

На дворе сентябрь, теплый, золотой.

Папа до сих пор очень, очень тоскует по маме…

Но я всем сердцем надеюсь, что после того, как он снова вернулся ко мне, вернулся домой, его скорбь начала потихоньку трансформироваться от серо-черной, безысходной, в светлую и прозрачную, как этот воздух за окном.

И сегодня после ужина мы как раз говорили с ним об этом, говорили о маме, и его глаза подтвердили мне, что это так…

Теперь, когда мы с папой что-то отмечаем, как сегодня (дело-то здесь не столько в самом празднике, а в том, что с утра у меня появился повод приготовить любимые блюда отца, красиво накрыть на стол и пропустить с ним по стаканчику вина, не больше, я-то все контролирую, а ему больше нельзя!), мы стали ставить и третий прибор, для мамы.

И вино я купила ее любимое.

Она сейчас здесь, с нами.

Она счастливо плачет там, у себя на небе, и посылает нам невидимую, но очень большую силу.

Теперь нас двое, живых, мы нашлись, и мы выстоим!

А у меня вот появился друг.

На семь лет старше меня.

Он не женат.

Он тоже, как и папа, вдовец.

Папе он вроде бы уже заочно понравился, но сегодня на балконе после салюта, за чашкой чая и сигареткой, отец сказал мне, что единственное, чего он опасается в наших отношениях, заключается в том, что часть Алексея всегда будет принадлежать его покойной жене, соответственно, целиком и полностью он никогда не сможет отдать мне себя и свою любовь.

Я хотела было в ответ возразить, что какая-то часть меня тоже всегда будет принадлежать Платону, но не стала…

Мне кажется, папа это и так понял.

Про Платона он давно ничего не спрашивает, но это совсем не значит, что он не понимает, почему все так вышло…

С Алексеем я познакомилась на работе.

Как-то в самом конце мая мы столкнулись лбами в прямом смысле этого слова!

Я, как обычно запаренная рабочим процессом, разрываясь между звонками и бумагами, выскочила из своего кабинета, чтобы просто-напросто сходить в туалет, и на ходу, чтоб не терять драгоценного времени даром, решила бросить СМС папе и уткнулась в телефон.

Когда меня что-то поглощает целиком и полностью, я всегда становлюсь глухой по отношению ко внешнему миру, так было и на предыдущей службе.

Коллеги по прошлой работе даже в шутку дразнили меня «задумчивым кенгуру», потому как я, с головой погруженная в рабочий процесс, зачастую просто не слышала их вопросов или не реагировала на всеобщий хохот над чьей-нибудь очередной остротой.

Бах!

Я, едва успев ухватиться за краешек чуть не упавшего на пол мобильного, принялась тереть ушибленный лоб.

Передо мной стоял мужчина.

Интересный мужчина.

Сначала он тоже не на шутку растерялся, а потом вдруг взял и просто, открыто мне улыбнулся.

– С вами все в порядке?

– Да вроде…

– Простите меня!

– И вы меня.

Я дежурно улыбнулась в ответ и пошла было дальше своей дорогой, но буквально через пару метров остановилась и обернулась.

Мужчина продолжал стоять на месте нашего столкновения и внимательно меня рассматривал.

– Вы давно здесь?

– Да нет, меньше месяца.

– И уже – производственная травма!

– Ну, типа того…

Мужчина выглядел лет на сорок, он был хорошо, но без лишнего выпендрежа одет, чистая речь, во взляде – уверенность, но без наглости.

– Знаете что? Вы сходите куда шли, а потом возвращайтесь, и я угощу вас кофе! Мне же надо хоть как-то загладить перед вами свою вину!

Тут я совсем растерялась и не нашла, что ответить…

– Ну, бегите уже! Я буду ждать вас здесь!

Я наспех кивнула и почти бегом бросилась туда, «куда шла».

Закрыв за собой дверь, первым делом включила воду.

Шум воды всегда помогал мне успокоиться.

Господи, да я ведь не на шутку смущена!

Вот так, почти что на улице, со мной никто не знакомился уже очень, очень давно!

В моем прошлом, картонном мире это было просто невозможно.

А потом в нем появился Платон, и мысли о нем, занимавшие мою голову почти все время, ограждали меня от внешнего мира непробиваемым кольцом.

И я вдруг поняла, что сейчас мне совсем не хочется гнать от себя что-то новое!

Хорошо это или плохо – не знаю…

И, быстро приведя себя в порядок перед зеркалом, я подумала о том, что сейчас мне очень хочется выпить кофе!

Когда я вернулась, мой новый знакомый действительно стоял на том же месте и громко смеялся каким-то шуточкам одного из моих боссов, который, за то время, что меня не было, уже успел нарисоваться возле двери моего кабинета.

– Алиса, привет! – поздоровался со мной Виктор Иванович или просто Виктор.