Последняя акция

На столе его ждала очередная Мишина записка: «Юрка — ты сволочь! Заставляешь меня волноваться! Есть много нового! Из лагеря — ни на шаг!» По тому, как аккуратно была заправлена Мишина постель, Юра понял, что друг его не очень-то волновался. «Что за мужик мне звонил? — размышлял Соболев. — Телефон я давал только Гиви и Парамонову. Если бы звонил Гиви, то Лариса непременно обратила бы внимание на акцент. Значит — Парамонов!» Его догадка подтвердилась через полчаса, когда на пороге возникла тучная фигура Андрея Ильича.

— Не ждал в гости? — пробурчал он.

— Кофе будете? — заискивающе спросил Соболев.

Не удостоив вниманием Юрино предложение, Парамонов уселся на стул.

— Не суетись, — попросил он и, оглядев невзрачное помещение, резюмировал: — Я вижу, ты успокоился. И хочешь убедить меня, что в этой дыре делают деньги?

— Ничего лучше я не нашел, — развел руками Юра. — Чем эта дыра хуже любой другой?

— Мне все равно, в какой дыре ты сидишь, мне нужны деньги! Мне все равно, где ты их возьмешь. Хоть грабанешь банк! Но делай что-нибудь! — Парамонов говорил резко, однако голоса не повышал. — А пока что мы таскаем покойника за ноги!

— Жаль, что я не вор и не убийца! — посетовал Соболев, глаза его увлажнились. — Или, на худой конец, шулер!

— Дурак ты! — бросил ему Андрей Ильич. — Был бы ты «катала» — я бы долго с тобой не разговаривал! Повел бы на склад, набрал бы товара под твою расписку, оставил бы в залог твой паспорт, а дальше уже менты с тобой бы разбирались! Накрутили бы тебе срок!

— А кто вам сказал, что я бы согласился на это? — Юра посмотрел на Парамонова широко раскрытыми карими глазами.

Прамонов рассмеялся.

— Наивный ты парень! — И ласково добавил: — Не согласился бы — мои ребята тебя немного бы помучили. С сегодняшнего дня опять пойдут проценты! — Он встал и направился к выходу, но на пороге обернулся и произнес слова, поразившие Соболева: — Я приехал, чтобы предупредить тебя о серьезной опасности. Есть люди, готовые уплатить твой долг. Что они потребуют от тебя взамен, я не знаю, но догадываюсь. Ты им мешаешь… — И с этими словами он вышел, а Юра еще долго сидел в оцепенении.

К ужину приехал Блюм. Он ворвался в лагерь как смерч, сметая все на своем пути.

— Голодный, что ли? — крикнул ему Соболев. Он сидел на скамейке возле столовой, а Миша, не заметив приятеля, пробежал мимо. — Иди поешь, пока не закрыли.

— Да Бог с ним! У меня куча новостей! — размахивал своими ручищами Блюм.

— У меня тоже, — вздохнул Юра. — Только дома даже кофе нет. Советую не ерепениться и отведать местной овсянки на маргарине времен оккупации.

— Какой оккупации? — не понял Миша.

— Фашистско-германской, — убитым голосом пояснил Соболев.

— Тьфу ты! — плюнул Миша и направился в столовую.

Юра остался ждать его на скамейке. Овсянку Блюм, видимо, проглотил всю целиком, потому что через пять минут уже сидел рядом с Соболевым.

— Я не удивлюсь, — начал он, — если вдруг окажется, что и Преображенскую Анастасию Ивановну, заведующую массовым отделом Дворца культуры профтехобразования, ты тоже хорошо знаешь.

— Знаю, — подтвердил Юра, — и что с того?

— А то, что у нее вчера пропала дочка! — Миша закурил.

— Черт! — ударил кулаком по скамейке Соболев. — Опять средь бела дня?

— И того лучше — в час пик, когда толпы народа возвращаются домой! Такая наглость просто обезоруживает.

— И опять никаких следов? — Юра заранее схватился за голову.

— Нет уж, на этот раз наследили, голубчики! — Блюм достал из кармана блокнот и просмотрел свои записи. — Во-первых, я определил точное место похищения девочки — улица Фрунзе, возле дома номер двадцать шесть, установил приблизительное время похищения, а люди Жданова по горячим следам опросили местных жителей. Человек пять, по крайней мере, видели вчера в этот час и в этом месте ВАЗ двадцать один ноль шесть цвета «гранат».

— Я в этом ничего не понимаю, скажи проще. «Жигули», что ли?

— Они самые. В машине сидели трое мужчин! Трое! Понимаешь? — Миша от волнения размахивал руками. — Значит — не маньяк!

— Это еще ничего не значит! — возразил Соболев. — Откуда известно, что это именно та самая машина?