— Скоро ты поймешь, о чем я говорю, — нагнал я таинственности. А ведь меня всегда раздражала подобная манера общения некоторых иномирцев, теперь же я и сам уподобился им. — Третье — и снова для тебя, Барсик. Так уж случайно получилось, что вот эта заноза мне крайне дорога. Да-да, не удивляйся. Я с ней прекрасно знаком. Знаком с первых недель Игры. Даже видел, как её внешность приводили к идеалу. Но она очень скоро умрёт, — я притворно вздохнул. — Воскреси её. Но сделай это после того, как я грохну Азмодана, — самоуверенно заявил я.
Интересно, ифрит нас слышит? Если да, то он оценит мой пассаж. Не поверит, конечно, но оценит.
— Четвертое — можете угощаться.
Передо мной материализовались артефакты, зелья, пластины. Мой статус извращенного позволял покупать более качественные доспехи, нежели были у них всех. Предметы мне больше не понадобятся: мертвому они ни к чему. Разве что боевую косу сохраню: создам иллюзию, что действительно собираюсь сразиться с Азмоданом.
Я провожал взглядом добытые в элементарном расколе поножи, подаренный Кейрой псионический шлем, кирасу, наручи. И всё же броня в системе — бесполезный хлам. Против земного оружия, конечно, прекрасно работает, но она ничего не может противопоставить обычным заклинаниям.
Ситуация, признаться, напоминала фарс. Сохранять хорошую мину при плохой игре удавалось с трудом, но я старался. Луноликая задумчиво морщила лоб, но после успокаивалась. В глазах Марии вспыхнула надежда, а губы растянулись в улыбке: она, скорее всего, разобралась, что я действительно друг. Лика же смотрела не на меня, а куда-то вглубь себя, будто мысленно просчитывая варианты, — хаоситка всегда была не по годам умной девушкой. Один лишь Снежный Барс, хоть и сохранял маску невозмутимости, полыхал гневом, но симбионт до сих пор контролировал его.
Мне же для чего-то требовалось изображать из себя терраареносумское пугало. Какой смысл? Непонятно. Но я всем своим существом ощущал, что это правильная линия поведения. Единственно правильная.
Могу предположить, что я — всего лишь часть какого-то грандиозного плана. И я даже догадываюсь, чьего именно.
— Он — олицетворение зла, которое не должно существовать в нашем мире, — неожиданно проговорила Луноликая.
— Полагаю, эту фразу ты услышала в палатке Галахада, — протянул я. — Ты не понимала её смысла, но вот настал момент, когда всё совпало, и ты наконец-то решила озвучить это?
— Да. Речь явно о тебе.
— Всё верно. Обо мне, — я улыбнулся. — Вероятно, на Арене я поубивал больше людей, эльфов и атлантов, чем кто-либо другой. Хотя… — я задумался. — Не буду приписывать себе лишнее. Возможно, по этому показателю я не первый, но, думаю, в десятку лучших точно вхожу.
— Подожди, — подала голос Лика, — но ведь среди наших врагов не было атлантов. Я видела список.
— А речь и не про ваших врагов. Я говорю про армию покойного Огюста.
«Истребляющий, у тебя десять секунд. Больше не удержу,» — прошелестел голос.
Да черт тебя дери! Я же не успел выяснить несколько важных моментов! Дьявол! Придется соваться в аномалию только с той информацией, которую предоставил Кару-ор-Рон.
Я не стал медлить. Тут же вдавил иконку метадубликата. Следом выбрал зерно последнего шанса.
Моментально активировал административный артефакт. Всплыло окно с вводом идентификатора. Я сосредоточился на моём рыжем чуде — система сама подсказала нужную последовательность знаков. Я перепроверил символы и вжал все подтверждения.
Вспомнил записку, оставленную Галахадом в зазеркалье:
Сможет ли Кейра жить без меня? Я ведь надеялся, что моё чудо сумеет перебороть нашу связь и сохранит существование ради ребёнка, но теперь… Теперь снова ничего не ясно. Но в любом случае тянуть больше нельзя — я выбрал первый пункт.
От меня во все стороны распространилась ударная волна. Мария, Луноликая, Снежный Барс и Лика, подхваченные неведомой силой, отлетели, а в интерфейсе всплыла новая надпись: