Последняя арена Тигрис (СИ)

Капсула поднималась навстречу золотистым солнечным лучам, сиявшим сверху из вертикального туннеля через прозрачный потолок. Вскоре голова девушки поравнялась с поверхностью залитой светом Арены, и её глаза тут же нашли сверкающий в сиянии небесного светила Рог Изобилия. И намного меньше мгновения понадобилось Цецелии, чтобы понять, отчего день кажется ей таким ярким — вся земля вокруг была покрыта снегом…

========== 2. “Претерпевший же до конца спасётся…” ==========

— Хвала Тебе, Наставник!

— Смотрите, к нашей отличнице возвращается вера!

— Нет чтобы порадоваться за подругу, Пэйлор! Лично я, так просто счастлива услышать это от Твилл…

— Корнелия! Пэйлор! Можете не галдеть! Обратный отсчёт начался!

— Зацените, какой она молодец, — именно в этот момент камера выхватила лицо Цецелии, улыбавшейся со своего стартового диска всему Панему, — только бы не забыла прокачать конечности… — не обращая внимания на реплику Твилл, продолжала тараторить Корнелия, — смотрите на остальных — они что-то кричат?

— К сожалению, на Арене возникли небольшие неполадки со звуком, — телевизор словно откликнулся на её вопрос голосом Клавдия Темплсмита, — мы надеемся решить их через несколько мгновений.

— Всё ясно! — категорично подытожила Корнелия, — Заглушают брань… К такому повороту не был готов никто… Представляю, какими словами сейчас поминают профи Капитолий, Сноу, Тигрис и всё подряд.

— Им же хуже, — бросила Твилл.

— Ты как всегда у нас права, Наставник раз и навсегда запретил ругаться.

— Да, Пэйлор, а ещё они быстрей растратят силы, которые им так нужны, — парировала та.

— Глядите, как её колбасит…!

Последнюю фразу произнесла Эмма, хозяйка флэта, дочка замглавного инженера швейной фабрики. У неё, в отличие от подруг, была в родительском доме своя маленькая комнатка с крошечным телевизором, ванна с горячей водой, несколько выходных платьев, совсем чуть-чуть капитолийской косметики и даже домашняя обувь, считавшаяся в их компании признаком непростительной роскоши. Задиристая Пэйлор в отместку за всю эту несправедливость использовала каждый повод, чтобы выпустить по адресу мисс Коттон целую обойму колких придирок, тогда как Твилл, напротив, держалась с Эммой с высокомерием обитательницы доски почёта, всего достигшей исключительно своим трудом и способностями. Но та, испытывавшая патологический страх перед Жатвой и надеявшаяся только на Наставника, всё равно изо всех сил тянулась к их группке, а Корнелия, со своей стороны, старалась со всей решительностью сглаживать любые трения между своими ученицами-сверстницами. Господину и госпоже Коттон не претило общение Эммы, хотя «босявки», как они их называли, были совсем из другого круга. Всё искупалось присутствием среди них Твилл, дружбой с которой их дочери они готовы были гордиться. Если только имя этой маленькой звёздочки не окажется в руках у Донаты, она сможет добиться максимума того, на что только способна девчонка её происхождения. Да и остальные были подстать: не курят, не выпивают, не сквернословят, со старшими и более состоятельными соблюдают хороший тон. Так что они не были против того, чтобы комната их дочери иногда служила для её подруг убежищем, и не скупились налить босявкам по чашке чая с печеньем.

Цецелия была одной из них, однажды принявших Отмывание. И сегодня они смогли собраться вместе у Эммы, сгрудившись вшестером на её тахте, включить её плохонький аппарат, чтобы посмотреть на то, как… Ещё несколько минут тому назад, они были уверены, что им предстоит проститься с Цецелией, увидеть её в последний раз живой. А ещё через несколько дней они придут к её свежей могиле. Не вместе, а по отдельности, чтобы никто досужий не заподозрил ничего лишнего. И тогда они поблагодарят Наставника за подаренное им короткое счастье — дружбы с той, кто была настоящей душой их компании…

Всё изменилось в одну секунду, лишь только под традиционные слова Фликермана «добро пожаловать на 58-е Голодные Игры» камера показала им вид Арены, и возглас Твилл готова была повторить каждая.

— Эмма, как тебе не стыдно, — села на своего знакомого конька Пэйлор, — эта девушка первый раз в жизни видит снег. Пожалей её — она уже труп.

Обмен репликами произошёл в тот момент, когда в экране появилась фигура трибутки из Одиннадцатого, дергавшая всеми своими членами, будто бы в приступе лихорадки.

— Классический пример полярной истерии, — авторитетно прокомментировала Твилл, — бывает с теми, кто всю зиму проходил в шубейке, а потом вдруг решил отмыться…

— Лучше бы не отрывала ног от диска, — вмешалась Лилиан, — он же хранит тепло, а так обморозится, не начав забег.

— Верно, — откликнулась Корнелия, — помним правило?

— По снегу и металлу переступаем, на дереве, земле и пластике стоим, — первой едва ли не выкрикнула Эмма, получив одобрительный кивок проповедницы, почитаемый ею за счастье.