Последняя аристократка

- По крайней мере, глядя на обгоревшую простыню, можно с уверенностью сказать: на ней спал кто-то очень горячий...

"Если бы ты знал, насколько прав, и что это вовсе не шутка", подумала Наташа, все ещё пребывая в смятении. А вслух она сказала:

- Не дает тебе покоя эта простыня. Честное слово, у меня есть ещё одна.

Он засмеялся.

- На всякий случай я подарю тебе дюжину.

- Но сначала ты займешься своим туалетом, а я пойду готовить завтрак. Бьен? $FХорошо("фран.").>

- Бьен, - улыбнулся он.

Наташа варила кофе. Кофе был натуральный, не какой-нибудь суррогат, Катя достала его в своем наркомовском буфете. Но если руки у Наташи были заняты, то голова для мыслей оставалась свободной, и она, эта голова, мучительно размышляла: как же случилось так, что её сон материализовался? Прежде у неё никогда не было таких способностей - вызывать возгорание.

"В человеке!" - прямо-таки завопил её внутренний голос. Теперь ей будет страшно даже прикасаться к кому-то, не будучи уверенной, что она полностью контролирует свои желания.

Подумать только, Боря захочет её обнять и обожжет руки...

"Фу, глупость-то какая! Не паникуй, - сказала она себе. - Подумаешь, простыня!"

Но ведь через много лет ей все ещё помнилось брезгливое выражение на лице ныне покойного мужа и его умоляющее:

- Только прошу тебя, без ведьмачества!

Он боялся её необычных способностей, не хотел их признавать, думал, что их можно просто взять и запретить. Подобный страх понятен у человека темного, малограмотного, но Саша был достаточно образован, чтобы верить в ведьм.

Но нет, свою боязнь он перенес и на дочь, все выискивал в ней признаки "бесовства", а когда таки обнаружил, устроил Наташе форменную истерику, требуя "сделать что-нибудь, спасти ребенка от этого кошмара". Она пошла навстречу его мольбам, поставила на способности дочери защиту, но, как теперь выясняется, голоса предков все равно сквозь неё прорываются...

А если и Борис станет этого в ней бояться?

Страх покойного мужа, глубинный, нутряной, Наташа пыталась понять. Человек извечно боялся того, чего не мог объяснить. Но ведь это пока, потом люди научатся не только понимать, но и использовать необычные способности таких, как она, людей.

А сейчас, видимо, доля у неё такая - притворяться. Сначала не тем человеком, кто она есть на самом деле, но потом ещё и скрывать свои сверхестественные возможности...

Одно дело притворяться перед многими людьми, которые не всматриваются в тебя, отмечая каждую черточку, но почти невозможно обмануть человека влюбленного, ибо у него совсем другое зрение.

Влюбленный человек получает удовольствие уже оттого, что просто смотрит на любимое лицо. Ей нравилось в нем все: как он изящно держит вилку, как бесшумно жует, пьет кофе, а не хлебает, и особенно его слова:

- Ты прекрасна!

В любое другое время такая фраза показалась бы ей нарочитой. В любое другое, но не теперь. И как жаль, что с этим человеком она не сможет быть вместе, потому что Наташа устала притворяться. Если она и дома перестанет быть самой собой...

- Ты меня успокаиваешь, - сказала Наташа, не отрывая от Бориса взгляда. - Я ужасно выгляжу, когда недосыпаю. А мы спали с тобой...

- Мало! - со смехом завершил он фразу за нее.

Воспоминание о том, как все было, до сих пор окатывало её мягкой теплой волной. Она так осязаема, что на этой волне, закрыв глаза, казалось, можно покачиваться: прилив - отлив, прилив - отлив.

- Если я не выйду сегодня на работу, - без улыбки заметил Борис, меня расстреляют.

- Не говори так, - нахмурилась она.

Он поцеловал её руку.

- Я глупо пошутил. Но мне впервые не хочется работать. И что мы теперь будем делать? - спросил Борис.

- Жить, как жили, - предложила она.

Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но со вздохом закрыл его. Потрогал подобородок.

- Доннер-веттер! $F Гром и молния ("нем.").> У меня приступ косноязычия. Мне хочется сказать тебе так много, а коротко не получается. И что я вдруг для себя открыл: говорить кратко - труднее... Вот, теперь совсем запутался. Ты не поверишь, я с легкостью писал для своих руководителей полуторачасовые доклады, а тут двух слов связать не могу!

- Это оттого, что ты пытаешься говорить на ходу.

- Пытаюсь, - согласился он, - потому что мне кажется, что ты возьмешь и исчезнешь куда-то.

- Куда же я могу деться?

- Может, улетишь к себе на Марс.

- Теперь ты прямо намекаешь, что я не от мира сего?

- Видишь, как ты легко играешь словами. У меня так не получается. Дело в том, что я скоро должен уехать. В Туркмению. Я сам себе устроил этот перевод... Если бы я мог знать, что встречу тебя!

- Это что-то изменило бы?

- Это изменило бы все!

- Какой, однако, горячий! - сказала Наташа. - Зачем кричишь? Давай вернем все назад и сделаем вид, что мы не встречались.

- Ты смеешься надо мной, и поделом!

- Тебе пора на работу, Боря!

- Наташенька, ты можешь сегодня никуда не уходить?

- Могу, конечно, но...

- Прошу тебя, побудь дома, я только сбегаю на работу, узнаю, что да как, и вернусь.

- Хорошо, побуду, - кивнула она, закрывая за ним входную дверь.