Последняя башня

Майке снова пересчитала свою группу. Десятка. Красивое, круглое число. В нем заключалась полнота и завершенность. Нечего добавить, нечего отнять. Думали ли так ее подопечные? Она вглядывалась в лица каждого, хотя со стороны казалось, что Майке смотрит на всех сразу. Без хрустального шара было ясно: они не в восторге от происходящего. Впрочем, она тоже. Ей всучили тех, кого не хотел брать никто. Самые сомнительные и проблемные личности, такими только дырки в графиках закрывают. В последний момент решили, что лишние руки не помешают, и сунули их свежеиспеченному куратору, метившему в полицейские… Хочешь бороться с криминалом – получай отморозков. Только Майке не хотела воспитывать таких, как они. Она хотела их стрелять.

– …вы с нами, а значит, разделяете наши ценности. Это основа нашей работы.

Пока она произносила заученную речь, в голове бежала другая информация. Лица присутствующих и сводки из их досье сходились воедино. Темнокожий парень с золотой челюстью и «моровыми» венами на руках – это Карим Саад. Дважды привлекался за торговлю наркотиками в собственной школе. Отбывает в Центре часы исправительных работ, назначенных судом.

Девушка с ирокезом – Наоко Танака. Ограбила магазин деда, чтобы купить поддельную рабочую визу на тридцатый уровень. Сдана в полицию собственным дедом и определена на исправительные работы.

Рядом с ней женщина с потасканным лицом и татуированными ласточками на ключицах. Леа Барби Андрош – порнозвезда, пытавшаяся переквалифицироваться в дилера. Первую и последнюю сделку провернула в клубе прямо под камерами, из-за чего и загремела.

Следом шел мужчина с не покрытым кожей протезом руки и шрамом поперек лица – Степан Проповедник, сорок лет, фамилия неизвестна, есть только бандитская кличка. Выпаивал и перепродавал запчасти из чужих шаттлов. Пробыл в изоляторе пять лет, оставшийся год скосили и определили в Центр благ на отработку.

Прямо на нее глумливо смотрел смугловатый кудрявый парень с колечками в левом ухе. Лассе Лаки Томич, так называемый крыса-проводник для дельцов с подземных уровней. Уже в третий раз отбывает исправительные работы.

В угол с виноватым видом забилась девушка в стрекозиных очках. Верука Моргенштерн, двадцать лет, студентка. Попалась на хранении наркотиков, реальное наказание отменили из-за влиятельных родителей, но для проформы сунули богачку на социальные работы.

Затем двое горемычных подростков: прыщавый, глуповатого вида Пакито и татуированный звездочками Мерт. Оба сироты на государственном попечении и здесь отрабатывают свой соцпакет…

За ними притаилась девушка в черном капюшоне, из-под которого выглядывал только острый подбородок с плотно сомкнутыми губами. Некая безработная Рика Мо. С ней Центр занятости заодно отправил того парня с аккуратным пробором, кажется, зовут Ши-Вэй Пэнг.

И замыкал этот цирк плохих клоунов самый уравновешенный с виду кадр: высокий мужчина без татуировок, «моровых» вен и диких причесок – Миккель Скорпен, бывший военный из отряда зачистки. Направлен в Центр благ в связи с расформированием людского персонала на внешних базах Вавилона.

Майке про себя выдохнула. Из всей этой компании, похоже, только последние трое находились в ладах с законом и собственной психикой. Солдата было даже жалко: его, похоже, определили сюда, потому что больше некуда. Хотя военный явно занимался более важными вещами, чем их миссия по разгребанию дерьма.

– Наш сектор на первом уровне, рядом со входом в канализационную систему, – продолжала Майке, попутно разворачивая трехмерную презентацию для наглядности. – Приоритетные задачи на первый квартал – расчистить территорию от запчастей, пластика и органики. Мусор должен быть рассортирован для последующей утилизации или переработки во вторичное сырье. Расписка плана и инструкции безопасности отправлены на ваши почтовые адреса.

Было очевидно, что им всем плевать на это дело с вершины Вавилона. Только Ши-Вэй прилежно записывал все в электронный блокнот. Откуда-то вылетел комок жвачки и попал Пакито в затылок. Понесся нестройный ржач. Майке показалось, что она в начальной школе на месте учителя. Она постучала по столу ладонью и процедила:

– Приступаем завтра с шести утра. Инструктаж окончен. Если вы здесь, то вам не все равно, что будет с нашим общим домом.

* * *

– Если вы здесь, то, скорее всего, крупно обосрались! – перефразировал ее Лаки, слегка приподнимаясь на стуле, на котором минуту назад расползся как кусок пластилина.

После ухода Майке его слова прозвучали как недосказанный приговор, читавшийся во взгляде их куратора. Некоторое время было тихо. Затем по полу проскрежетали первые стулья. Проповедник и Наоко свалили, даже не намереваясь знакомиться с группой.

Остальные пока не знали, что делать.

– Итак, – лениво продолжил Лаки, без энтузиазма оглядывая каждого. – Скажите честно, кто здесь потому, что определен сюда планированием, законом и еще бог знает чьим указом?