Последняя башня

Верука сидела ни жива ни мертва. Она так и не поняла, почему Лаки вдруг решил спрятаться и подслушать разговор, никак к ним не относящийся, но каким-то образом уже стала соучастницей кудлатого. В последнее время все втягивали ее в темные истории. Некоторое время оба сидели в тишине. Стены кабинета Майке были прозрачными, и она могла увидеть, как из кладовки выходят ее подопечные. Сцена обещала быть сомнительной, поэтому они не осмеливались выйти.

– Ты что творишь? – шепотом спросила Верука.

Во тьме искусственный глаз Лаки был единственным, что слегка освещало это узкое пространство. Его красная точка вперилась в нее, усилив впечатление, что она болтает с молодым чертом.

– Смотри-ка, а робокоп наш только кажется тихоней, – заинтересованно ответил Лаки. – Но умеет целовать зад кому надо. Видала, как Майке его продвинула?

– Да это логично, дурья твоя башка, – свирепо прошептала она. – Он в отличие от вас… – и она запнулась, поняв, что начала не совсем в этичном ключе.

Лаки ухмыльнулся, и в инфракрасном отсвете его глаза это вышло жутко.

– В отличие от нас, да, продолжай. От нас… каких?

– Я не-не-не то имела…

– Но имела. И то, и это.

В словах Лаки вечно витала какая-то двусмысленность: либо циничная, либо пошлая. Верука злилась и чувствовала себя беспомощной. Больше всего хотелось выйти из этой комнаты, но снаружи была Майке. Даже не совершая ничего противозаконного, все чувствовали себя виноватыми в ее глазах.

– Да не, ты права, – ничуть не обидевшись, ответил Лаки спустя минуту. – Мы шушера, это верно. Только ты среди нас цветочек божий. А военный чуть ли не крещен «Фау», они таких кадров не отпускают. Интересно другое…

– Что? – невольно полюбопытствовала Верука, проглотив «цветочек».

– Как они готовятся к обороне, – почти беззвучно продолжил он. – И боятся даже своих. Неспокойно у нас в башне в последнее время, не находишь?

– Я не замечала.

– Тени разрастаются отовсюду. И даже ты отбрасываешь тень, – загадочно ответил Лаки и вдруг прильнул к прорези.

Майке вышла из кабинета, с какими-то папками и живо засеменила в сторону лестницы. Мгновение спустя ее шаги заглохли где-то внизу. Но они все сидели в чулане, скованные непонятной инерцией ожидания.

– Хочешь сказать, что я могу быть опасна? – тихо спросила Верука, уже не понижая голос до шепота.

– О, милая, на одной твоей наивности можно подорваться как на мине.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Верука – слегка испуганно, не находя, что сказать. В этот момент ей показалось, что она ничего не знает об этом мире и даже о себе. Лаки, которого слегка развеселила ее реакция, то ли из шального любопытства, то ли из врожденной порочности внезапно склонился к ней и поцеловал в приоткрытые губы. Верука оторопело уставилась на него, не зная, как реагировать, а потом чуть не выломала дверь. Вслед ей донесся смех. Она разгневанно уставилась на Лаки, при этом стряхивая с себя клочья пыли.

– Ты что сделал?! – наконец закричала девушка.

Он валялся на полу кладовки, похоже, не собираясь вылезать, и его пробивал идиотский смех. Веруку же словно облили кипятком.

– Поцеловал тебя. Эй, это было по-своему романтично, тебе же понравилось! В следующий раз попробуй шевелить губами. Взрослые так делают, все в порядке.

– Да мне никогда не было так противно! – чуть не прорычала она.

– Правда? – флегматично вздернул он косматую бровь.

– Ты вообще все… все испортил! – заявила она и пошла прочь. – Все вышло неправильно!

До Лаки вдруг дошло:

– Это первый раз? Серьезно? Ну, прости. Тогда я действительно запорол этот момент, и его уже не переснимешь!

– Пошел ты знаешь куда? – донесся до него разгневанный окрик.

Лаки не выглядел сконфуженным, только весело наблюдал, как она улепетывает от него на бешеной скорости.

– Да знаю, – ответил он, хотя его никто уже не слышал. – Я там уже бывал.

* * *

Верука бежала сломя голову, а глаза налились кровью от ярости. Она даже не заметила, как едва не сшибла уборщика и вдобавок чуть не навернулась сама на мокром полу. Каков же наглец! Уму непостижимо! В какой-то момент она поймала себя на мысли, что в ее пробежке нет абсолютно никакого смысла. Лаки за ней не бежал. Она остановилась у входа в раздевалку, тяжело дыша и уперев ладони в колени. Постепенно до нее начало доходить, что вышло как-то глупо. Не стоило, по крайней мере, выдавать, что до этого она ни с кем не целовалась.

«Но он испортил все!» – продолжал вопить внутренний голос. Очень хотелось дать этому дурню в нос. «В следующий раз так и сделаю!» – пообещала себе она и тут же невольно одернула себя. Она так уверена, что будет следующий раз? «Ну, он же должен и дальше меня добиваться!» – с непонятной убежденностью подумала Верука и окончательно признала, что на самом деле… вообще-то… ей понравилось. Просто она растерялась.