Последняя битва

— Очень интересный расклад получается. Я бы многое отдал, чтобы узнать, ОТКУДА им было известно, что мы пойдем этим маршрутом. — Он повернулся к Тамору: — Знаешь, мне бы ОЧЕНЬ хотелось пообщаться с командой акки.

— Но… Грон… понимаешь… — Тамор побагровел, насупился и, повернувшись к абордажникам, прорычал: — Все на борт! Уходим! — После чего обратил сердитое лицо к Грону:

— Вот что, Великий Грон, мы пойдем ЧЕРЕЗ рифы, и, если кончится тем, что наши кишки намотаются на камни, — пеняй на себя.

Грон усмехнулся и кивнул.

2

Сегодня с утра капитан Арамий был немного не в духе. Впрочем, это было заметно только тем, кто давно его знал. В море капитан всегда был спокоен и невозмутим. Но тем, кто проплавал с ним большую часть жизни, было видно, что капитан недоволен. Это и понятно. Вот уже третью луну они торчали на этом проклятом островке. И это в самое горячее время! Конечно, предложенная плата с лихвой компенсирует все затраты. Редко когда им удавалось заработать за сезон так много. Но ведь деньги — это еще не все. Три луны команда валяет дурака на забытом всеми богами островке. На акке уже по десятку раз надраены все бронзовые детали, даже скобы и шляпки гвоздей, из закупленного на полученный аванс материала сшито два новых паруса, а сигнала все нет как нет. Команда, поначалу даже обрадовавшись такому ничегонеделанию, принялась потихоньку роптать. Все они были моряками, и сидеть три луны подряд, не ощущая качания палубы под ногами, не слизывая с губ соленых брызг, не видя танца дельфинов и не слыша гула ветра в снастях, было для них слишком тяжким испытанием. Тем более что эти три луны они провели вдали от портовых шлюх и припортовых кабаков. Вот и сегодня с утра двое матросов успели сцепиться, да так, что боцману Манасию, чтобы их успокоить, пришлось крепко приложить обоих — одного по уху, а другого в живот. В таких ситуациях гигант Манасий был совершенно незаменим. К тому же он боготворил своего капитана и считал его лучшим моряком всех времен и народов, за что ему прощалось некоторое тугоумие и недостаток знаний в морском деле. Несмотря на то что боцман плавал с капитаном уже пятый год, Арамий до сих пор не решался оставить на него вахту даже в открытом море и при самой спокойной погоде. Ибо не был уверен, что к тому моменту, когда он вновь вернется на рулевую площадку, на корабле все будет в порядке. Вот и сейчас боцман, по идее, должен был бы уловить признаки надвигающейся склоки заранее и задавить ее в зародыше, но Манасий с самого утра был чем-то очень увлечен и потому обратил внимание на свару, лишь когда дело дошло до потасовки…

— Вот, капитан, отведайте акульего супа. Куманию и Ваимару удалось ночью загарпунить акулу.

Манасий вырос за плечом капитана с глиняной миской, от которой шел аппетитный запах. Его глаза сияли собачьим восторгом от того, что он вроде бы сумел угодить своему кумиру (то, что капитан Арамий любит акулий суп, было известно по всему побережью). Так вот чем был занят Манасий все утро. Но сейчас даже любимое блюдо не могло поднять капитану настроения. Однако, чтобы не обижать боцмана, он взял миску и благодарно кивнул. Манасий просиял и тихо испарился. А Арамий вновь вернулся мыслями к тому дню, когда он дал согласие заняться делами той… Госпожи.

Он вернулся в таверну в полном смятении чувств. Всю свою жизнь капитан Арамий относился к женщинам довольно спокойно, если не сказать больше. Для него женщины всегда были чем-то вроде… редких благовоний, что ли. Слава богам, у него никогда не было своего дома, требующего постоянного присутствия хозяйки, и он не забивал себе голову бытовыми проблемами типа стирки и приготовления пищи, в море питаясь солониной, сухарями и свежевыловленной рыбой, а на берегу отдавая эти проблемы на откуп хозяину таверны. Так что с бытовой точки зрения женщины его совершенно не интересовали. Встречались еще женщины-заказчицы, и среди них попадались такие, которые были не против немного увеличить доход капитана от совершенной сделки, правда, в несколько иной валюте. Но он всегда старался дать понять, что относится к ним точно так же, как к другим заказчикам, инстинктивно понимая, что любая попытка дать слабину принесет ему гораздо больше проблем, чем удовольствия. Так что он просто не замечал, что его заказчики — женщины. Ну а для всего остального были шлюхи. И вот их-то он отбирал словно редкие благовония или дорогие ткани — тщательно и неторопливо, прислушиваясь к мнению тех, кого считал специалистом в этой области. Но так было до того момента, пока он не столкнулся с Госпожой…

— Капитан, капитан! Дымы! Дымы!!