Последняя битва

Слуй резко отодвинул от себя тарелку и, вскочив на ноги, подбежал к двери. Распахнув ее, он закричал во всю глотку:

— Капитан, боевая тревога! Корабль к бою и походу изготовить! Снятие с якоря по готовности…

Из-за спины раздался гневный голос Тамора:

— Ты что, настоя трубочника нажрался и совсем мозги потерял?!

Слуй резко повернулся и, сузив глаза, сердито проговорил:

— Тамор, я же не учу тебя командовать флотом во время боя, хотя мне тоже кажется, что я не хуже тебя понимаю, что и как надо делать. Вот и ты заткнись и доедай свою свинину…

Над их головами уже вовсю свистели боцманские дудки, и корабль наполнился топотом босых ног, лязгом надеваемых лат, хлопками разворачиваемых парусов и сотней других звуков, которые обычно сопровождают отправляющийся в путь корабль.

Тамор набычился:

— Но ты же не думаешь… Слуй не дал ему закончить:

— ДА! Ты сделал все так, что даже самый тупой из отобранных и обученных мною людей знал бы точку якорной стоянки «Росомахи» уже через два часа после рассвета. Так что если у твоего старинного друга был какой-нибудь злой умысел, то сейчас сюда идут боевые корабли Верховного жреца. А согласись, что это место, может, и неплохо как укрытие, но в случае атаки мгновенно превращается в не менее великолепную ловушку. — Заметив, как багровеет лицо Тамора, он вскинул руку и торопливо добавил: — Я не утверждаю, что все так и есть, но считаю, что лучше быть живым параноиком, чем беспечным мертвецом. Так что извини, сейчас мы сделаем так, как считаю нужным я! — С этими словами, не дав Тамору взорваться и выплеснуть на него свой гнев, Слуй распахнул дверь и вышел из каюты.

Хемтские корабли они встретили уже у самого устья. Их было пять — три небольших юрких судна с одним рядом весел и легким бронзовым тараном в виде бараньей головы, вознесенным над ватерлинией, чтобы не мешать ходу, и два существенно больше, скорее не военных, а грузовых, на обширных палубах которых тем не менее были установлены по две мощные катапульты. Тамор, которому Слуй уже успел разложить по полочкам, как можно по количеству и набору продуктов питания определить и численность экипажа, и приблизительное расстояние до укрытия, а также еще некоторые хитрости из арсенала тайных агентов, успел остыть и признал, что в словах Черного Капитана есть свой резон. И все же появление столь сильного отряда застало его врасплох. Уж здесь-то ему не надо было ничего объяснять, он прекрасно представлял себе, что сделали бы с «Росомахой» эти катапульты, останься они на прежнем месте. Он побагровел, смущенно покосился на Слуя и взревел:

— К бою! Натянуть тетиву!

И в то же мгновение послышался скрип воротов, тонкий и короткий у арбалетов и более густой и долгий — у баллист. Бойцы тоже заметили корабли и уже были наготове, ожидая лишь команды.

— Палубная команда — мачту к Магр! Боцман, атакующий темп! Рулевой, таранная атака левой пары ониер! — Тамор скрипнул зубами. — Я покажу этим засранцам, как следить за Тамором. Ну, Исмеренес…

Дирема набрала таранную скорость буквально за четыре гребка, украсившись белыми бурунами, разбегавшимися от хищного зуба стального тарана, высунувшегося из воды. На хемтских кораблях послышался многоголосый вопль. По палубам заметались люди. Хемтцы никогда не были хорошими моряками, а уж вояки из них были и вовсе никудышные. Ну разве что против венетцев они чего-то стоили. Так что внезапное появление идущей на полном ходу боевой диремы Корпуса, над бортами которой тускло поблескивали шлемы уже изготовившихся к бою абордажников, повергло команды судов противника в панику. Слуй усмехнулся, представив себе, какой неприятной неожиданностью оказалась для нападавших изготовившаяся к бою «Росомаха». Вряд ли разведчики хемтцев подобрались к «Росомахе» так близко, чтобы рассмотреть, что за судно стоит в той узкой протоке. Все камышовые протоки в радиусе мили контролировались выставленными им еше луну назад патрулями на лодках. Так что, скорее всего, хемтцы рассчитывали, что Тамор приплыл на каком-нибудь торговце или, максимум, на униреме. Впрочем, даже дирема в той узкой извилистой протоке, позволяющей двигаться только по гребку в минуту, ощупывая дно шестами, это совершенно не то, что та же самая дирема, вышедшая на боевой курс атакующим темпом.

— Артиллерия, накрытие переднего носителя катапульт, четыре залпа… товсь! Залп!

Гулко бумкнули тетивы баллист. В воздух взвились фарфоровые ядра, наполненные земляным маслом, и спустя мгновение послышался радостный рев старшего артиллерийского офицера:

— Есть накрытие!

Тамор удовлетворенно буркнул:

— Еще бы не было — такие коровы и всего сотня шагов… — и тут же скомандовал: — Беглый огонь, после четвертого залпа — перенос огня на вторую цель!

Впереди послышался гулкий, протяжный звук спущенных тетив и почти сразу вслед за ним протяжный вопль впередсмотрящего:

— Таран! Таран! Таран!

Все стоящие на палубе торопливо вцепились во что попало, и в следующее мгновение послышался гулкий удар, дирема резко дернулась, слегка завалилась на борт, а затем над палубой взмыл рев Тамора:

— Оба борта — табань!