Последняя битва

Последний звук боя часового колокола уже затих под сводами зала, когда Хранитель отстранился наконец от Ока и утер рукой выступивший пот. Его лицо все еще горело, а глаза кололо словно мелкими иголочками, но Око горело ярким, ровным светом. И это означало, что ритуал полностью удался. Хранитель немного полюбовался на возвышающееся над ним на высоком постаменте средоточие небывалой мощи и с усилием повел плечами. Ритуальное облачение немилосердно давило на плечи и терло шею. И как только ушло возбуждение, вызванное ощущением величия, охватывающего всякого, кто приводит в действие даже малую частичку силы Ока, Хранитель почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Поэтому он неуклюже привалился к каменному столику, установленному в трех шагах от Ока, и, взяв тонкое серебряное било, ударил им по пластинке алмазной слюды, вделанной в самую середину столика. Звук от удара промчался по искусно сделанному каналу, проходящему через сердцевину массивной ножки-колонны столика, нырнул в канал, проложенный под полом и, наконец, через стенной канал ворвался в помещение, в котором, ожидая сигнала, возбужденно грыз ногти Младший Посвященный (зрелище было еще то, поскольку живого веса в этой могучей фигуре было под десять пудов). Звук ударил по его барабанным перепонкам, он вздрогнул всем телом, как будто его внезапно огрели плетью, вскочил на ноги и пулей вылетел из комнаты. Через десять секунд он уже был перед медленно раскрывающимися дверями чертога Ока.

Когда он, громко топая ногами и поспешно разворачивая полотенце, ввалился в чертог, Хранитель стоял выпрямившись, в величественной позе. Негоже показывать перед младшими свою слабость, пусть даже вполне объяснимую и заслуженную. Когда Посвященный, сдержав свой бегемотоподобный бег, приблизился к Хранителю, тот отвлекся от созерцания Ока и произнес немного усталым, спокойным голосом:

— Вот и все, Экумен, сегодня я закончил последний из ритуалов Возрождения.

Младший Посвященный запнулся (если бы он упал, то, наверное, снес бы столик вместе с Хранителем да и, возможно, постамент Ока), но тут же выправился и, протянув Хранителю полотенце, с благоговейным страхом посмотрел на Око:

— Значит, Творец скоро возродится, Учитель?

Хранитель усмехнулся и начал расстегивать застежки своего облачения.

— О нет, не скоро. Пройдет еще несколько лет, прежде чем Творец возвестит о своем возрождении, а затем еще несколько раз по стольку, прежде чем он войдет в полную силу. Но остановить это уже никто не в силах.

— Даже Измененный? Даже так же, как он… ну если он повторит то, что уже один раз сделал с Творцом?

Хранитель покачал головой:

— Даже Измененный. Во-первых, он вряд ли сможет повторить нечто подобное. В тот раз мы были совершенно не готовы к тому, что он может сотворить такое, а сейчас мы просто не дадим ему этого сделать. Те люди, которых он будет убивать, принося в жертву своей чудовищной силе, взбунтуются. Мы позаботимся об этом. Ныне мы вполне способны не допустить повторения этого ужасного события. Но даже если бы он и смог, это все равно не принесло бы ему ничего. Творец слишком глубоко, чтобы ему можно было как-то повредить с поверхности земли. Есть лишь один-единственный способ ему повредить. — Хранитель усмехнулся, как будто мысль об этом способе казалась ему совершенно бредовой. — Это уничтожить Око.

Младший Посвященный инстинктивно перевел взгляд на указанный предмет, но тут же, поймав себя на этом, поспешно отвернулся. Нет, это просто бред, и думать нечего.

Между тем Хранитель покончил со своими многочисленными застежками и сбросил облачение на руки Экумену. Тот даже присел, когда длиннополое, многослойное облачение, сплетенное из вызолоченных свинцовых нитей, упало ему на руки (скорее от неожиданности, чем от недостатка сил), однако удержался и уже открыл было рот, чтобы спросить что-то еще, но увидел, что Хранитель снова уставился на Око. Посвященный понял, что Учителю не до него, и торопливо пошел к двери, с опаской посматривая на плиту под ногами (вбегая в Чертог, он совсем забыл о плите, а сейчас снова про нее вспомнил). Хранитель, полуобернувшись, посмотрел ему вслед и опять устремил взгляд на Око. Да, сегодня ритуал прошел очень удачно. Око до сих пор сияло тускло-багровым светом. И это означало, что процесс возрождения мощи Творца вступил в завершающую фазу. Что и как там происходит, Хранитель представлял слабо. До сих пор ни ему, ни его многочисленным предтечам не приходилось прибегать к мощи Ока для того, для чего оно, видимо, и было изначально предназначено. Во всяком случае, на священной плите из талуминита, материала, о котором никто не знал ничего, даже откуда появилось само это название, — был описан только ритуал Возрождения. А описание всех остальных известных составляющих могущества Ока дошло до Хранителя в пергаментных свитках или записях на потемневших листах шелковой бумаги. И это укрепляло его в убеждении, что изначально Око предназначалось только для возрождения сил Творца, а все остальные возможности Ока были открыты его предшественниками на посту Хранителя.