Последняя битва

Вот уже подножие Нойштадта, слева видны открытые ворота, пять смертоносных машин на страже и армия зараженных, пытающаяся пробраться в сладостное нутро человеческой колыбели.

До вентиляционной шахты оставалось не более ста метров – ближайшая точка, к которой мы можем подъехать без смертельного риска.

– Арси, по моей команде прыгай со снегохода в ближайшую рытвину!

– Хорошо!

Мы едва слышали друг друга от громыхающих взрывов вокруг. Я задержал дыхание, следя за точкой на радаре, которую выбрал для высадки Арси. Вот уже десять метров до нее, вот уже пять. И наконец…

– Давай! – крикнул я, что есть мочи.

Я представил, как Арси прыгает с Саблезуба на скорости в восемьдесят километров в час, врезается в сугробы, амортизирующие ее падение, она катится по заснеженной земле, изрытой ямами.

– Груз доставлен! – кричит Зелибоба.

Снегоход резко дает вправо, убегая прочь от места высадки, Кэмэл выворачивает руль следом, меня снова бросило в стену, теперь уже противоположную. Аякс стремительно удалялся от горы, пытаясь скрыться от внимания наводчиков посреди всеобщей суматохи.

Вдруг внутри БМП снова запищала сигнализация.

– Мы на прицеле! – заорала Бридж, следя за радарами.

– Ой мамочки! – выдохнул толстяк Барахлюш.

На одном из мониторов снова мигала яркая красная надпись «ПРОИЗВЕДЕН ЗАХВАТ».

– Кэмэл, поднажми! – заорал я в ответ.

В трехстах метрах от нас танковая башня медленно вращалась, захватывая нас в прицел. Предупреждение то исчезало, то снова появлялось, скорее всего, оператор наводил пушку вручную.

Громкий залп – один из тысячи за сегодня – обозначил какой-то новый конец света, размеры которого я еще не представлял.

Не знаю, как среди всего этого хаоса я услышал именно ту ракету, что летела прямо на нас, но этот свист раздался где-то в центре мозга, словно замах топора над моей головой.

А потом мир перевернулся.

27 февраля 2071 года. 14:00

Тони

Две ракеты, выпущенные танком, пролетели ровной линией, разрезая воздух и оставляя характерный белый след. Обе вонзились в Аякс Маяка. Взрыв отбросил БМП на бок, а потом контрольный выстрел сразил Аякс точно в днище. Ходовую часть разорвало в щепки, колеса разлетелись в разные стороны, а через полминуты БМП уже погибало в огненной пучине взрыва. Леопарды не успокоились и выдали еще порцию из 120-миллиметровой. Остатки БМП взорвались, выблевывая черный дым спаленного нутра машины. От былой славы дома на колесах для Падальщиков остался лишь горящий искореженный черный остов стального корпуса с обрывками брони.

На радаре появилась сигнализация Фелин «ВНИМАНИЕ: АЯКС МАЯК. ЛИКВИДИРОВАН».

Мы потеряли Маяк. Твою мать, мы потеряли Маяк! Угроза от танков реальна. Эти ракеты реальны! Смерть реальна!

– Твою мать! – выругались все Падальщики в наушнике.

– Фунчоза, уноси оттуда ноги! – кричал я.

Аякс Васаби продолжал петлять прямо на траектории выпущенных по нему ракет, от вида того, как смерть стремительно неслась по следам друзей, сердце выпрыгивало из грудины, призывая сделать хоть что-нибудь.

– Ляха! Что у тебя?! – орал я.

– Да твою же мать! Вообще не берет! – выругалась Ляжка.

Она лежала на Аяксе Бесов, высматривая экзоскелеты через ФР-2. Ляха прикрутила к винтовке стальной прицел для дальней стрельбы, в Фелин вошел сигнал от винтовки и теперь мы могли видеть ее глазами. Она изучала их конструкцию, изредка выстреливала парой пуль, пробуя металлических гигантов на прочность, выискивая их слабые места.

– У таких машин должны быть топливные элементы, которые питают их системы. Не знаю, на чем они работают, но все, что раздает заряд, взрывоопасно, – рассуждал я вслух.

– А где может быть этот топливный элемент? – спрашивала она.

– Выискивай нечто похожее на блоки питания! – ответил Вольт.

Ляжка снова вперила взгляд в прицел, пускала пули в те части машины, которые могли скрывать аккумуляторные блоки, и по всему, что казалось хрупким в этой машине. Пули точно вонзались в суставные соединения, в щели между стальными пластинами, в выпирающие колпаки, по шарнирам и приводам, даже в стекло стального монстра. Ни трещины. Все слабые открытые места экзоскелета укреплены армированной сталью или бронепластинами.

А экзоскелеты продолжали резню зараженных, синие тела взлетали вокруг, как микробы в бурю, зараженные казались маленькими детьми в сравнении со стальными гигантами, и от этого зрелища становилось еще жутче.

– Калеб, Жижа! Ответьте! – кричал Буддист.

Маяк молчал.

Никто бы не смог выжить. Никто из людей.

Аяксу Васаби удалось вырваться из боя: он отъехал практически на километр, когда танки и экзоскелеты потеряли к нему интерес, занявшись кровожадными монстрами.

– Надо вернуться! Надо вернуться за Маяком! – воскликнула Вьетнам.

Экран демонстрировал яркую картинку, окрашенную во все тона от желтого до красного: Маяк полыхал. Вернуться за Маяком равносильно самоубийству. Сегодня все, что мы делаем равнозначно суициду! Причем в самой извращенной и болезненной форме, какую только можно придумать!

– Маяк не вернуть. А у нас есть задание, – произнес ровным голосом Легавый.