Последняя битва

Раничев улегся рядом, ласково гладя женщину по животу и груди. Надо же! Он и не ожидал, что все так случится. Хотя, наверное, эту молодую женщину можно понять. Вот только нельзя понять ее мужа, неужели он к ней безразличен?

– Здислав и баронесса Изольда фон Эппл давно любят друг друга, – словно подслушав мысли Ивана, промолвила прекрасная пани. – Еще с ранней юности. Я же, как ты наверное уже понял, любезнейший дон Хуан, мужа вовсе не люблю… хотя не отказываю никаким его прихотям. Однако он желает быть любимым… и он любим – но только не мною.

– Фон Эппл? – переспросил Раничев. – Это не к супругу ли баронессы отдан в оруженосцы ваш пасынок?

– Именно так! К Георгу фон Эпплу. Александр окружен там искренней заботой и вниманием. И он наследует этот замок и все земли. Мои же мальчики – Эрих и Хайнц – увы, останутся нищими. Если, конечно, Александр не погибнет в бою… О, нет, нет, я совсем не хочу его смерти! Александр – смелый и благородный юноша. – Пани Елена вздохнула. – И такой красивый.

– Я видел, как он смотрел на тебя, – тихо произнес Иван.

– Мальчик влюблен. – Женщина грустно расхохоталась. – Мы были с ним близки и не раз. И не только с ним… Ты хорошо слушаешь, дон Хуан! Без всякой дурацкой ревности. О, как только увижу красивого юношу или мужчину – ничем не могу себя удержать. Осуждаешь?

Иван улыбнулся:

– К чему? Осуждать женщину – тем более такую красивую – последнее дело для благородного рыцаря!

– Славно сказано! – Елена соскользнула с постели и, нагая, подошла к столику, прихватив бокалы с вином. – Вот за это сейчас и выпьем.

– С удовольствием.

Выпив, обворожительная паненка поставила бокал на пол и, крепко прижавшись к Ивану, ожгла его губы жарким затяжным поцелуем.

Кстати, Раничев не зря зашел, и дело не только в сексе, вернее, совсем даже не в нем – пани Елена все ж таки вспомнила про монету, тот самый пфенниг!

– Да, я уже видала такую, – улыбнулась она, внимательно рассматривая протянутую Иваном медяху. – И точно – в наших местах. То ли трактирщик ее дал вместо сдачи, то ли крестьяне принесли денежным оброком, то ли еще кто – бог весть. А ты зачем спрашиваешь, дон Хуан?

– Да так. – Раничев шутливо поцеловал женщину в нос. – Люблю все необычное.

– А что в ней необычного-то? Орел, крест – правда, кривой – и что?

– А колосья? В сочетании с орлом – очень необычно. И форма, идеально круглая.

– Ох, дон Хуан. – Елена потерлась щекой о плечо Раничева. – Вы, мужчины, конечно, считаете нас, женщин, глупыми. Но ведь это чаще всего вовсе не так. Вот и с монетой – говоришь мне бог знает что – и хочешь, чтоб я поверила?

– Не хочешь, не верь, – меланхолично отозвался Иван, чем вызвал весьма одобрительный взгляд.

– Молодец, кастилец! Признался. – Паненка ухмыльнулась, встала на колени, изогнувшись, словно пантера. – Хочешь, скажу, зачем тебе знать о монете?

– Ну скажи. – Раничев спрятал улыбку – интересно было знать, что про него подумала хозяйка замка.

– Тебе нужно отыскать еще шесть таких, чтобы стало семь, – убежденным шепотом отозвалась красавица. – Это – афродизиак, любовно-приворотные штуки. Соберешь семь монет, опустишь в воду – вот тебе и зелье, верно?

– Еще заклинание прочесть надо. – Ивана уже прямо-таки распирал смех. – Айн, цвай, полицай… Ду хаст!

– Вот-вот, дон Хуан, я так и знала! Все же ты честный человек. А насчет монеток… – Паненка заговорщически подмигнула. – Я поищу их для тебя, лады?

– Лады, прекрасная пани!

Иван не в силах был выносить уже этот сладострастный изгиб спины, грудь с твердыми налитыми сосками, серые огромные глаза, горящие любовным томлением…

Он ничего не сказал – лишь молча притянул к себе женщину. Та застонала…

Потом они допили вино и, позвав пажа, велели принести еще. Мальчишка-паж вернулся быстро, умело наполнил бокалы, не обращая никакого внимания на происходящее.

– Хитрит, змей, – после его ухода расхохоталась Елена. – На самом-то деле я ему очень нравлюсь – но маловат еще. Впрочем, год-два и… Послушай-ка, дон Хуан, обещай и мне дать попробовать любовного зелья!

– Сначала нужно монеты найти.

– Найдем! Чувствую, что найдем.

– Лена, ты полька? – Выпив еще вина, Иван совсем уж освоился, даже иногда, не замечая, переходил на русский, что прекрасную паненку, похоже, вовсе не волновало.

– О да, полька. И муж мой поляк.

– А имена детям дала – немецкие. Специально?

– Специально. – Пани Елена кивнула. – Подрастут, пойдут в вассалы Ордена, Бог даст, выслужат и землю, и крестьян. С немецкими-то именами это куда как удобней получится.

Умна, что и говорить! Раничев одобрительно качнул головой и не смог сдержать вздоха. Неожиданно подумалось вдруг, что всем этим мечтам не суждено сбыться. Орден-то скоро падет! Ну не падет – захиреет. Может, лучше бы польскими именами назвать сыновей? Хотя останется еще и Ливония, не нравится Польша, можно будет свалить туда. А впрочем, какое там – нравится не нравится, ведь здесь, в Восточной Пруссии, их родина, маленьких рыцарей, детей Здислава и Елены… которым практически никакого наследства не светит – замок и землю наследует старший сын.