Последняя битва

Дрю смотрел на гладкую черную шерсть, покрывавшую кожу Оникса. Руки лорда-пантеры удлинялись, делались шире, превращались в мощные лапы, грудь Оникса тоже расширялась, у нее внутри потрескивали ребра. Еще немного, и лорд-пантера предстал перед всеми в своей ужасной красе. Теперь Дрю расслышал шепот Крига у себя за спиной и выпустил на свободу своего Волка. Прикрыл на секунду серые глаза, вслушиваясь в слова Носорога.

– Помни, никакого сочувствия, никакой жалости. Великодушие – это слабость. Убей, или убьют самого тебя.

Дрю вновь открыл глаза, теперь это были желтые, не знающие пощады глаза Волка.

Глава 2 Смертельный треугольник

Еще со времен боев на арене Печи Дрю усвоил, что нет ничего проще, чем схватка, в которой принимают участие сразу трое. По ходу такого поединка сами собой возникают кратковременные союзы, когда два более слабых гладиатора объединяются против сильнейшего противника. Если им удается взять верх над этим, самым опасным участником схватки, двое бывших союзников начинают сражаться уже друг с другом. Однако в сегодняшнем бою на Черной скале это правило вряд ли применимо – каждый верлорд будет драться только за себя, тем более что силы всех троих бойцов примерно равны.

Трансформировавшись, лорд Улик превратился в гору могучих, вздувшихся буграми бледных мышц и сухожилий. Покатый, лысый, как и все тело лорда – обезьяны, череп придавал Улику демонический вид, из выступающих далеко вперед челюстей показались его желтые, похожие на загнутые сталагмиты, зубы. Грудная клетка лорда-обезьяны раздулась, стала в обхвате не меньше, чем колесо большой телеги.

Но опаснее всего выглядели руки Улика – они вытянулись почти до самой земли, стали намного длиннее, чем у Дрю и Оникса, и грозили захватом, способным буквально раздавить противника.

Немалым запасом врожденных бойцовских качеств обладал и лорд-пантера, а самыми главными из них были стремительность и ловкость. Дрю впервые в жизни видел противника, который был способен двигаться с такой скоростью. Словно танцуя, Оникс плавно кружил по шершавой поверхности каменной площадки, спокойно ища возможность нанести первый удар по своим соперникам. Насколько уродлив был лорд Голая обезьяна, настолько же прекрасен – иного слова не подберешь – был Пантера. Ни капли лишнего жира. Сильное, изящное, покрытое блестящей черной шерстью тело. Оникс был великолепен. Оникс был ужасен – идеальная живая машина для убийства.

Дрю бросил взгляд в небо, по-прежнему затянутое облаками. Изнурявшая всю последнюю неделю жара спала, воздух над Черной скалой стал по-осеннему прохладен и свеж. Над плато свистел ветер, поднимал тонкую, кружившую в воздухе пыль. Сам Дрю к этому моменту уже тоже полностью трансформировался, почти не заметив этого – его тело перестало реагировать на возникающую при этом боль в костях и сухожилиях. Он чувствовал свои налившиеся силой, готовые в любую секунду к прыжку ноги, крепко сжимал в правой руке Мунбренд, а левую руку с Белым кулаком Айсгардена держал раскрытой, грозно шевелил стальными когтями-пальцами.

Лорд Пантера напал первым, над каменистой площадкой черной молнией мелькнуло его тело. Лорд – обезьяна вскинул вверх руки с мелькнувшим в них кистенем, но все же оказался медлительнее Оникса, который успел всеми четырьмя лапами ударить Улика в грудь. Улик покачнулся назад, было слышно, как затрещали его ребра. Не теряя ни мгновения, лорд-пантера отскочил от Улика и развернулся в воздухе в направлении Дрю, оставив своего первого соперника шатающимся на самом краю обрыва.

Лорд-волк взмахнул рукой, и Мунбренд со свистом распорол воздух, полетел прямо в лицо Пантеры. Навстречу стурмландской стали метнулись черные когти Оникса, ухватили Мунбренд примерно посередине клинка, а затем по инерции скользнули вдоль него, ближе к рукояти. Дрю услышал мокрый хруст, с которым острая сталь впилась в плоть и кости Пантеры, угрожая отрезать лапу Оникса, но тот лишь крепче сжимал клинок. Остановив полет меча ценой своей раненой левой руки, Оникс сумел приблизиться вплотную к Волку. Они оба повалились на камни, при этом Пантера оказался сверху.