Последняя битва (СИ)

— Нет, — Щелоков отвел взгляд. Ему было неприятно признаваться, но соврать он не мог.

— Ивашутин все материалы подготовил. Он не хотел напрашиваться на встречу с вами, поскольку понимал, что это вызовет подозрение заговорщиков. Поэтому попросил меня привезти вам доказательства. Мы с вами знаем друг друга с войны, часто общаемся, и моя поездка на дачу вопросов не вызовет.

— Понятно. Начальник ГРУ, значит, постарался, — глухо выдавил Брежнев — Ну, гм, хорошо.

Генсек достал из внутреннего кармана футляр, вынул очки и водрузил на переносицу.

— Доставай свои доказательства. Я гляну хм, и сразу же позвоню Цвигуну.

Николай Анисимович послушно щелкнул замками портфеля…

Через пару часов, Брежнев устало откинулся на спинку кресла. За время ознакомления с документами и видеоматериалами и обсуждения деталей предстоящей операции генсек окончательно пришёл в себя. Только красное лицо и сердито поджатые губы выдавали его состояние.

— Мда, гм, а ведь мы это всё проморгали, Коля, — в скрипучем старческом голосе Брежнева слышались явственные нотки злости. — Можно сказать, обосрались по полной. Боролись с писателишкой Солженициным, учёным Сахаровым. Гинзбурга, Орлова и Ланду арестовывали, Григоренко выгоняли, а заговор в самом сердце, у себя в Кремле проморгали. Как же так, Коля, а?

Брежнев злобно стукнул кулаком по столу. Наполовину опорожненный графин с водой и стаканы подпрыгнули и жалобно звякнули.

— А вот так, Леонид Ильич, — вздохнул министр. — Те, кто по долгу службы должны ловить предателей, имии оказались. Андропова поставили во главе КГБ, чтобы защищать страну, а он задумал её разрушить.

— Так получается и есть, — голос Брежнева дрогнул. — Не оправдал Юрий Владимирович нашего доверия. Сволочью оказался.

— Оказался, — согласился министр.

Помолчали, задумавшись каждый о своем.

— А Ивашутин, хм, молодец, — вдруг сказал Брежнев. В карих глазах генсека мелькнул, знакомый Щелокову ещё с войны задорный огонёк.

— Большое дело, хм, сделал. Надо бы его поощрить. Героя дать и орден Ленина вручить.

Разберемся, Леонид Ильич, — пообещал Щелоков. — И наградим, и поощрим, и премию выпишем. Награда от героя не уйдёт. Но сначала надо с этой ситуацией разобраться.

— Гхм, согласен, — прошамкал Брежнев. — Что делать, думаешь?

— У нас с Петром Ивановичем разработан план. Всё уже проработано до мельчайших деталей. Просто доверьтесь и поддержите меня.

— В общих чертах, гм, ваш план можешь изложить?

— Могу, но, буквально в двух словах, на подробности времени нет.

— Гм, — Брежнев недовольно покряхтел, устраиваясь на кресле поудобнее, подпер ладонью щеку и выжидательно глянул на Николая Анисимовича. — Ну давай, рассказывай.

Министр лаконично, в нескольких предложениях изложил суть. Леонид Ильич задумался, похмыкал, осмысливая полученную информацию, и, приняв решение, махнул рукой.

— Действуйте, можешь считать, гхм, мою поддержку вы получили.

— Спасибо, Леонид Ильич, мы оправдаем ваше доверие, — клятвенно пообещал Щелоков.

Скрипнула дверь. В кабинет заглянула домработница.

— Леонид Ильич, приехал Семен Ильич Цвигун. В прихожей ждёт. Можете его принять?

— Пусть, гм, зайдет, — разрешил Брежнев.

Через минуту дверь тихо приоткрылась. В кабинет заглянул лысеющий полный мужчина.

— Леонид Ильич, можно?

— Заходи, Семен Кузьмич, — разрешил Брежнев.

Цвигун решительно шагнул вперед, аккуратно прикрыв за собою дверь. Вблизи он поражал своими габаритами ещё больше. Просто человек-гора. Брежнев был среднего роста, и имел проблемы с лишним весом. Но на фоне огромной круглой фигуры первого заместителя председателя КГБ, генсек казался худощавым мальчишкой.

Брежнев сердечно обнялся с Цвигуном, душевно расцеловав смущенного Семена Кузьмича в обе щеки, что вызвало секундную улыбку Щелокова, которую он сразу же погасил, приняв серьезный вид. Первый зам. Андропова и Николай Анисимович обменялись рукопожатиями, после чего генсек взмахом руки пригласил всех присаживаться.

— Слушаю, вас Леонид Ильич, — лицо Цвигуна стало сосредоточенным.

— Семен Кузьмич, гхм, Николай Анисимович тебе все расскажет, — начал Брежнев. — Речь идёт о моем смещении и государственном перевороте, но сначала полистай документы. Времени у нас, хм, в обрез. Но ты обязательно бумаги посмотри. Это, гм, поможет осознать всю, хм, серьезность ситуации.

Генсек подвинул к нему толстую бумажную пачку.

— Хорошо, Леонид Ильич.

Цвигун решительно подвинул к себе документы. Глянул на обложку папки.

— Тут только пометка ГРУ и штамп «Совершенно Секретно» и ничего больше. Кто так документы оформляет? — нахмурился Цвигун.

— Никто, — согласился Щелоков. — Ты, Семен Кузьмич, не на оформление смотри, а на содержание. Расследование проводилось группой оперативников Ивашутина в обстановке абсолютной секретности, по его личному указанию. Материалы официально не оформлялись и через структуры Главного Разведывательного управления Министерства Обороны не проходили. Когда ознакомишься, сам поймешь, почему.