Последняя бурская война

Более двух лет минуло с тех пор, когда верховным комиссаром в Южную Африку был назначен сэр Альфред Мильнер, который за время пребывания в стране при поддержке правительства ее величества делал все от себя зависящее, чтобы добиваться уступок уитлендерам и решать спорные вопросы, возникающие между Великобританией и республикой Трансвааль, мирным путем. В конце концов его усилия увенчались успехом — около четырех месяцев назад состоялась встреча с президентом Крюгером, получившая название блумфонтейнской конференции, в ходе которой сэр Альфред Мильнер обратился с просьбой, достаточно скромной по существу, смысл которой сводился к следующему: поскольку иностранные граждане имеют одинаковые права с остальными «жителями Трансвааля», то необходимо, чтобы и уитлендерам, желающим обрести гражданство в этой стране, после пяти лет проживания в ней было гарантировано право голоса. Президент Крюгер отклонил данную просьбу как представляющую угрозу независимости государства, и конференция зашла в тупик. Именно с этого момента о войне заговорили как о реальной угрозе. В ответ на многочисленные обращения имперского правительства президент республики и фолксраад внесли ряд предложений относительно права гражданства, которые, если принимать их вообще серьезно, при выдвигаемых условиях становились просто неприемлемыми для Англии. Так положение от 19 августа о пятилетнем периоде проживания в стране предусматривало как обязательное условие невмешательство Англии во внутренние дела республики, отказ правительства ее величества от признания прав королевы в этой стране и решение спорных вопросов в случае возникновения конфликтных ситуаций в третейском суде.

Если бы правительство приняло эти условия, то власть королевы более не распространялась бы на республику Трансвааль, а принятие обязательства о невмешательстве во внутренние дела могло бы дать повод для разного рода манипуляций — сегодня мы предоставляем гражданство, а завтра вам в этом отказывают. Следует также помнить и о том, что вопрос о гражданстве не исчерпывает всех разногласий между той и другой стороной; пожалуй, уж слишком много внимания уделялось только этой проблеме.

Даже если бы определенное количество уитлендеров стало гражданами бурского государства, и как бы благоприятно не сложились для них обстоятельства, трудно себе представить, каким образом смогли бы они оказать непосредственное содействие имперской власти в таком вопросе как, скажем, обращение с нашими индийскими подданными в Трансваале. Скорее можно предположить, что, приняв новое гражданство, они относились бы с безразличием к желаниям и нуждам страны, от которой они отреклись. Более того, присягнув новому правительству, они могли бы считать для себя обязательным всячески противостоять этим желаниям. В лучшем случае, если бы у них и была реальная власть для оказания нам помощи, что практически неосуществимо в течение ряда лет, было бы неразумно и недостойно крупной державе, гражданами которой они когда-то являлись, полагаться исключительно на их добрые услуги.

В печати только и говорят что об Йоханнесбурге и уитлендерах, как будто больше нет других тем для разговора. Лидеры либералов и джентльмены, которых, вероятно, можно отнести к плетущимся в хвосте радикалам, кричат о том, что эта война будет вестись в интересах уитлендеров и миллионеров. В этом нет и малейшей доли правды. Уитлендер со своими бедами — это всего лишь нарыв, который, вырвавшись наружу, показал неумение правительства Трансвааля управлять страной, а также амбиции Голландии в Южной Африке. К тому же все это достигло таких масштабов, что в конце концов ЮАР стала называть себя «независимым суверенным государством». То, что он и его «магнаты», как называют миллионеров Ранда4, получат баснословные прибыли в успешной войне, проводимой имперской державой, вполне допустимый факт; но если в результате этой войны миллионы осядут в карманах отдельных лиц, то это отнюдь не значит, что война ведется исключительно ради этой цели. Даже самый ярый «шовинист» вряд ли проявит самопожертвование и альтруизм. Вопрос этот в интересах империи должен решаться не в локальном, а в глобальном масштабе.

Но вернемся к ходу переговоров. Предложения, снятие предложений, всевозможные условия, паллиативные статьи договоров, предложения о созыве новых конференций — все это следовало одно за другим с поражающим воображение разнообразием до тех пор, пока, не иссякнув, заставило м-ра Чемберлена 22 сентября через сэра Альфреда Мильнера объявить правительству Южно-Африканской республики о «бесполезности дальнейшего проведения дискуссий, основываясь на старых принципах, и о решении правительства ее величества рассматривать ситуацию в новом свете, и о формулировании своих собственных предложений для окончательного урегулирования проблем, возникших в Южной Африке в результате политики, проводимой постоянно в течение многих лет правительством ЮАР. С результатами обсуждений вас ознакомят по мере поступления новой информации».