Последняя черта

В эту секунду даже слёзы перестали литься, потому что за окном оставался брошенный ею стальной Лёша, привязанный к перекрещенным доскам, возвышающийся над людьми и над остановившимся бугаем. Это точно был кто-то из охранников борделя.

Машина отъехала от площади, и Лёша пропал. Потерявши его навсегда, Катя снова плакала, пока таксист прилично молчал и наворачивал круги по ближайшему району.

— Девушка, вам куда? — потом всё же уточнил он.

«Совсем некуда,» — с ужасом подумала она, снова захлёбываясь истерикой.

Неровным голосом назвала адрес места, переставшего быть домом. Пока ехала, собирала мысли в кучу и печатала текст на расплывающемся перед глазами экране монитора. Держать всё внутри уже не получалось.

«Люди! О, люди!

Где ваша человечность? Как вы смотрите в глаза своим жёнам, зная, что у кого-то отняли семью? Вы думаете, что правы. Вы думаете, что другие заслужили смерти. Вы думаете, что у других не было надежд, любви и счастья. Вы думаете, что убив их, остановите это. Но не остановите. Только продолжите. Только подадите другим пример — убивайте дальше, убивайте таких же людей, убивайте, ради мира, в котором не будет места кому-то, кроме вас.

Люди! О, люди!

Вы воспитали поколение шлюх из детских домов. Поколение наркоманов с улиц. Вы сами загнали других в угол, лишили их свободы, сделали рабами для удовлетворения вашей алчности и думали, что они будут правильно распоряжаться такой жизнью? Такая жизнь им не нужна. Такой жизнью можно пожертвовать ради настоящего, светлого будущего — и вы, я смотрю, с удовольствием принимаете такие жертвы.

Что для вас — человеческая жизнь? Что для вас — гражданское право?

Люди! О, люди!

Кто вы теперь?»

Катя ещё опубликовала весь собранный компромат, которым её обеспечила работа в борделе. Имена, даты, фотографии — голые тоже, свои и чужие — потому что терять было совсем нечего, совсем. Документы, договора, взятки, извращения... Всё, что имелось, всё, что могло возыметь эффект. Перевела таксисту оставшиеся у неё деньги — они точно больше не понадобятся. На негнущихся ногах поднималась по ступенькам, вставляла ключ в замок ледяными пальцами — её крупно трясло, но слёз, страха или боли больше не было.

В квартире всё оказалось перевёрнуто верх дном. Разбита её любимая ваза, тарелки, чашки. Рассыпан чай. Разорвана одежда, смято бельё, сломан стул. Конечно, её искали.

Катя задёрнула большие тяжёлые полуавтоматические шторы, как будто прятала что-то постыдное. Собрала с пола чай, заварила его и запила им противную горечь раскушенной капсулы. Посидела пару минут на кухне, пока живот не взорвался адской болью. Потом добралась до постели, обняла скомканное одеяло, закусила его, чтобы не так громко скулить и представила, что снова лежит на его коленях, а он гладит её по голове.

Глава 29

— Док, мне страшно, — неуверенно произнесла Таша, прикладывая ладонь к горячему лбу Меланхолии. — Почему её так лихорадит?

Доктор отвлёкся от просмотра ленты новостей, нахмурился. Поднявшись с пола, проковылял до дивана и оглядел подругу. Он уже не знал, если честно, что с ней делать. Нормальных антибиотиков в аптеках было не достать, прочих, таких нужных сейчас лекарств — тоже. Был у него один, самый запасной из запасных вариантов, но он тянул до последнего.

— Я съезжу до матери. — выдохнул Доктор. — У неё есть разрешение на хранение медицинских препаратов... Думаю, она поделиться.

— А...

— Скажу, что ты сильно заболела. Она тебе не откажет, — он заставил себя улыбнуться, потрепал Ташу по волосам. — Заодно будет объяснение куда я пропал.

Не будет же он вечно прятаться?

— Через полчаса вколи ей остатки, шприц в холодильнике.

Таша сдавленно кивнула и снова смотрела на Меланхолию с беспокойством и волнением. Та тяжело дышала, изредка даже постанывала, но чаще стискивала зубы. Если открывала глаза — взгляд был блуждающим, не осознающим и Ташу до невозможности пугающий. Она постоянно держала её за руку, боялась, что если отпустит — и её тоже не станет, а Мел в бреду иногда принимала подругу за Марц и Таша находила в себе силы делать голос более грубым и говорить в манере специфичной, потому сказать "Его здесь нет" — было ещё сложнее.

— Ты куда? — Алиса выползла в коридор из комнаты, где прятала покрасневшие глаза и крик. Доктор уже натянул ботинки и теперь застёгивал пальто.

— Домой. Вернусь часа через два.

— Я поеду с тобой. — она было подалась вперёд, но Док её остановил одним взглядом.

— Тебе напомнить, что моя мать переваривает только Ташу? Я скоро вернусь, лучше следите за Меланхолией.

Мать переваривала ещё Герасима и Лёху, к остальным относилась в высшей мере скептически, но мысли держала при себе. Доктор просто знал это, как знал то, что по какой-то причине оттягивает момент перед уходом.

— Удачи! — крикнула Алиса, когда Доктор всё же вышел. Вынырнул в тревожный вечер, где даже воздух был будто совсем другой и похромал в соседний двор, что бы вызвать от туда такси.

Каста вернулась в гостинную, предварительно заперев дверь и обменялась с Ташей беспокойными взглядами.

— Совсем плохо?

Таша только кивнула, понурив плечи.