Последняя драма Шекспира

– Отдайте мне карты! – повторил незнакомец и повел стволом пистолета. – Я не хочу применять оружие, но если вы меня вынудите… если вы не оставите мне другого выхода…

– Кто вы? – растерянно спросила Лиза.

– Вам это знать ни к чему! Отдайте карты! Больше я не буду повторять.

Лиза повернулась к столу, начала собирать разложенную на нем колоду.

Карты притягивали ее взгляд, казалось, от них исходило живое человеческое тепло. Лиза успела привязаться к ним, как привязываются к живому существу. Да они и помогали ей, как добрые друзья. Вот эта карта – Императрица – помогла ей найти новый, необычный подход к роли Дездемоны, который принес ей сногсшибательный успех. Вот эта карта – Башня – помогла найти и спасти от смерти Анну Коготкову. Карта Дьявол предупредила о появлении маньяка Радунского…

А есть ведь и другие!

Карта, на которой изображена девушка в венке из речных лилий… едва взглянув на нее, Лиза поняла, как ярко и необычно она сможет сыграть Офелию. А вот карта Шут… она напомнила Лизе спектакль «Король Лир», и Лиза поняла, что хочет сыграть в нем не одну из женских ролей, а именно роль шута. Ведь в шекспировские времена мужчины играли женские роли, так почему же она не сможет сыграть мужскую?

Сможет! Еще как сможет! Карты помогут ей!

И тут она вспомнила, что с картами ей придется расстаться. Придется отдать их этому странному существу с бесцветным, бесполым голосом.

Руки ее сами сложили колоду, подняли ее… и вдруг Лиза неожиданно ловким, артистичным жестом метнула карты в лицо, точнее, в маску бесполого существа.

Карты перелились в воздухе разноцветным веером, как будто Лиза была цирковым фокусником.

– Держите! – воскликнула она.

Бесполое существо резко дернулось, пытаясь поймать переливающуюся радугу карт. От неожиданности оно выронило пистолет – черный предмет с грохотом упал на пол, существо потянулось за ним, и серебристая маска свалилась с его лица.

Лиза ногой отфутболила пистолет под стол и только тут разглядела лицо неизвестного.

Точнее, неизвестной.

Перед ними стояла театральная костюмерша Надежда Константиновна.

– Вот это сюрприз! – воскликнула Лиза.

– Надежда? – в один голос с ней проговорил Андрей Иванович. – Так это все ты? Это ты напала на меня?

– Я вижу, ты не очень пострадал!

– Я-то нет, но Степановский… ты ведь убила его!

– Я не хотела его убивать. – Надежда Константиновна мучительно поморщилась. – Это вышло совершенно случайно… он упал… обидно только, что это было зря, я искала рукопись, но не догадалась, что автограф был на картах.

– Зачем? Зачем все это?

– Зачем? Из-за денег, конечно! Ты ведь представляешь, сколько может стоить единственный автограф Шекспира!

– Ах ты, старая кошелка! – выкрикнула Лиза и запустила в лицо Надежды Константиновны увядший букет цветов.

Та отшатнулась, лицо ее угрожающе перекосилось, но тут она вспомнила, что выронила пистолет, и хотела нагнуться за ним, но Лиза встала на ее пути и крикнула Андрею Ивановичу:

– Вызывайте полицию!

– А чего ее вызывать? Я уже здесь!

В дверях гримерной стоял капитан Патрикеев.

– Ты же вроде с полицейскими ушел? – удивилась Лиза, не заметив, как перешла с капитаном на «ты».

– Да нет, я решил тебя подождать. И как выяснилось, не зря. Это кто же у нас? – Он взглянул на Надежду Константиновну.

– Вот, можешь ее арестовать. Она напала на реквизитора, но этого мало – она же убила известного ученого Степановского.

– Вот как! У нас это дело давно висит. А с чего это ее на убийство потянуло? Вроде приличная женщина, немолодая…

– А тут, понимаешь, такое дело… – начала Лиза и замолчала, потому что Андрей Иванович весьма ощутимо ткнул ее в бок – ни к чему, мол, еще и полицию в это дело вмешивать.

Лиза и сама сообразила, что болтать не нужно, а не то эти объявят карты уликой и конфискуют, и когда еще отдадут, потом и не найдешь.

– Слушай, давай оформляй уж ее, да и отвези меня домой, – сказала Лиза Патрикееву, – на сегодня мне приключений достаточно.

Андрей Иванович торопливо собирал с пола карты.

Граф, как обычно без стука, распахнул дверь и вошел в комнату, где Шекспир переодевался к следующей сцене.

– Я не помешал тебе, Уилл? – проговорил он безразличным тоном, явно не ожидая ответа.

– Как вы можете помешать мне, милорд! – ответил актер со смирением, под которым едва скрывалось раздражение. – Вы знаете, что я принадлежу вам со всеми потрохами.

На этот раз граф уловил в его голосе недовольство.

– Никак мой Уилл капризничает? – произнес он насмешливо. – Брось, дружище! Какая муха тебя укусила?

– Я готовлюсь к выходу на сцену.