Последняя дуэль

Связанная и с кляпом во рту, Маргарита едва могла сделать вдох. Измученная длительной неравной борьбой, почти лишённая воздуха, она чувствовала, что силы уже на исходе, ей казалось, что ещё чуть–чуть, и она задохнётся.

СЦЕНА ИЗНАСИЛОВАНИЯ

Мужчина крепко держит женщину, обнажённый меч у него на поясе прозрачно намекает на то, что будет дальше. Романтика Роз, миниатюра. Бодлеанская библиотека, Оксфордский университет, МС. Дус 195, фол. с 61.

Лувель встал рядом на страже, Маргарита сопротивлялась, как могла, несмотря на путы и кляп во рту, сквайр же совершал над ней грязное насилие, «удовлетворяя свою похоть против её воли».

Когда всё закончилось, Ле Гри приказал слуге освободить Маргариту. Лувель, всё это время находящийся в комнате, подошёл к кровати, чтобы развязать её, осторожно ослабляя веревки или полоски ткани, выполнявшие роль пут.

Освобождённая Маргарита так и осталась лежать на кровати, сотрясаясь в рыданиях и прижимая к телу разорванное платье.

Застегнув ремень и зашнуровав обувь, Ле Гри потянулся к кровати, чтобы забрать шапку, всё ещё тёплую и влажную от слюны Маргариты.

Сквайр расправил шапку и хлопнул ею по бедру, сверху вниз глядя на жертву.

— Мадам, если вы проболтаетесь о случившемся, то будете навеки обесчещены. Если об этом проведает ваш муж, то, скорее всего, убьёт вас. Храните молчание, и я тоже обещаю молчать.

Маргарита не отвечала, потупив взор.

— Я буду молчать, — наконец, после длительной паузы промолвила она срывающимся голосом.

Сквайр с облегчением выдохнул.

Маргарита гордо подняла голову и зло сверкнула глазами в сторону сквайра.

— Но не надейтесь, долго это не продлится, — презрительно добавила она.

Сквайр сердито посмотрел на неё сверху вниз.

— Шутки в сторону, Маргарита. Вы здесь одна, а у меня куча свидетелей, которые могут поклясться, что сегодня я был в другом месте. Можете быть уверены, я не оставил следов.

Сквайр достал из–за пояса небольшой кожаный кошель, тот мягко звякнул в его ладони.

— Вот, — произнёс он, швыряя кошель на постель рядом с Маргаритой.

Маргарита потрясенно смотрела на него сквозь слёзы.

— Мне не нужны ваши деньги! — выкрикнула она. — Я требую справедливости, и я её добьюсь! — Схватив кошель, она запустила им в сквайра. Звякнув, кошелёк приземлился на полу у ног насильника.

Ле Гри ничего не ответил. Подняв кошель, он сунул его за пояс и принялся натягивать перчатки.

— Может, влепить ей пощёчину для острастки, сир? — подал голос Лувель.

Внезапно Ле Гри резко развернулся и изо всех сил хлестнул сообщника по лицу кожаной перчаткой. Ошарашенный Лувель так и застыл на месте с открытым ртом, схватившись за кровоточащую щёку.

— Убери свои грязные лапы от дамы, — прорычал Ле Гри.

Произнеся эти слова, он вышел и скрылся за дверью. Лувель, стараясь не встретиться с Маргаритой взглядом, выскользнул из комнаты вслед за хозяином.

Маргарита слышала, как их шаги гулким эхом разносятся по коридорам опустевшего замка, затем скрипнула распахнутая дверь и с грохотом закрылась. У Маргариты, измученной и подавленной выпавшими на её долю испытаниями, не осталось сил даже подняться с постели. Она лишь слышала, как хрустит гравий под сапогами чужаков внизу, во внутреннем дворе. Шаги постепенно стихли, и она вновь осталась одна в объятиях тишины.

В наши дни люди мыслят стереотипами о мрачном Средневековье, где насилие было едва ли не нормой жизни и даже за преступление не считалось. Это так, порой средневековые жертвы изнасилования были вынуждены вступать в брак со своими насильниками, спасая себя от бесчестья, а их — от смерти. А семейное насилие и вовсе не считалось чем–то противозаконным, ведь никто не избавлял жён от исполнения супружеских обязанностей, и двенадцатилетним девушкам, выданным замуж за мужчин в несколько раз старше себя, следовало быть готовыми к тому, что мужья востребуют с них этот должок. В военное время многие женщины подвергались насилию, как, например, французские дворянки во время Жакерии — массового восстания в конце 1350‑ых годов, или пленные бретонские монахини, изнасилованные английскими солдатами в 1380 году.