Последняя дуэль

Граф Пьер ответил, что готов выслушать Жана и Маргариту, поскольку в его обязанности входит разрешение споров между вассалами. С этой целью он созвал всех придворных, «всех прелатов, рыцарей, членов местного совета и прочих уважаемых людей». Некоторые прелаты ведали правовыми вопросами, прочие священнослужители, возможно, вели протоколы судебных заседаний (хотя ни один из них не дошёл до наших дней).

Слушания проходили в Большом зале дворца графа Пьера, украшенном роскошными коврами и гобеленами, обставленном тяжёлыми деревянными скамьями, именно там граф предпочитал держать суд. В назначенный день в зале яблоку было негде упасть из–за многочисленных придворных, священнослужителей и прочей знати. Слух о жестоком нападении на благородную даму и гневных обвинениях, выдвинутых рыцарем против сквайра, выплеснулись за пределы Аржантана, распространившись по всем владениям графа. Поэтому зал был переполнен зеваками, не побоявшимися трескучих морозов, лишь бы узнать, есть ли хоть капля правды в этих диких слухах, будоражащих население.

Ни для кого не было секретом, что Жак Ле Гри ходил у графа в любимчиках. Однако многим сеньорам приходилось жертвовать собственными предпочтениями, разрешая споры между вассалами. В данном случае вряд ли граф Пьер был беспристрастным судьёй, хотя закон обязывал его быть максимально справедливым.

Но этим проблемы не исчерпывались. После того как граф вызвал свидетелей, дабы расследовать скандальные слухи, после того как он принял на рассмотрение жалобу Жана и Маргариты на Жака Ле Гри и созвал суд по делу, рыцарь и его супруга не явились в означенный день.

Возможно, отсутствие супружеской четы на суде и довольно скудные показания о предполагаемом преступлении сподвигли графа на следующий шаг. Он приказал арестовать Адама Лувеля, предполагаемого сообщника сквайра, и бросить его в тюрьму для допроса. Затем на основании имеющихся сведений граф обсудил со своими придворными выдвинутые против сквайра обвинения и вынес вердикт.

Суд под председательством графа Пьера постановил «признать упомянутого Жака полностью невиновным и отпустить за отсутствием состава преступления». Отменив уголовное преследование сквайра, граф вычеркнул его имя из протокола, приказав «больше не возвращаться к этому вопросу». Граф Пьер также заподозрил Маргариту в клевете на сквайра, намекнув, что, солгав об изнасиловании, она, видимо, «выдала желаемое за действительное».

Когда известие о вердикте суда дошло до Капомесниля, отрезанного от Аржантана двадцати пятью милями непролазных зимних дорог, Маргарита, возможно, даже не удивилась, хотя поначалу, вероятно, и была в отчаянии от несправедливого решения суда. Всё ещё пребывая в уединении после учинённого над ней жестокого насилия, она, без сомнения, пришла в ярость, узнав, что Ле Гри оправдан, а граф Пьер фактически обвинил её во лжи. Впрочем, возможно, эта новость придала ей решимости отомстить, как она и поклялась Ле Гри в тот ужасный день.

Что же до рыцаря, то если эта новость и не удивила его, то наверняка разъярила. Вынесенный графом вердикт был не только насмешкой над правосудием, но и самым ужасным из оскорблений, которым Жан подвергся при дворе графа Пьера. Это известие, хоть и было получено им дома, в приватной обстановке, фактически стало публичной пощёчиной.

Впрочем, на что вообще рассчитывала эта парочка, не явившись в означенный день на суд, где Жан лично мог бы предъявить обвинения, подкреплённые показаниями Маргариты, данными под присягой? Может, их остановила внезапно обострившаяся болезнь Жана? Или сама Маргарита не смогла предстать перед судом после тяжёлых испытаний? Может, они намеренно решили отстраниться, поскольку не были уверены в справедливом решении суда? Или просто опасались за свою жизнь из–за угроз со стороны разъярённых родственников сквайра? А возможно, их отсутствие было частью хитроумного плана: навязать суду несправедливый вердикт, чтобы затем обратить его себе на пользу?

Закон гласил, что вассал, считающий, что сюзерен вынес несправедливый вердикт по его делу, имеет право подать апелляцию. Поскольку граф Пьер был вассалом короля Франции, рыцарь мог подать апелляцию непосредственно в королевский суд в Париже. Карруж проиграл суд при дворе графа Пьера, но, если король согласится рассмотреть его дело, у Жана появится шанс добиться справедливости и для себя, и для супруги.

Граф Пьер, похоже, предвидел следующий шаг рыцаря. Торопясь помешать ему подать апелляцию, он немедленно отправил в Париж письма, в которых сообщал королю о вынесенном вердикте, оправдывающем сквайра. Слухи о ссоре между Карружем и Ле Гри, возможно, уже распространились за пределы Нормандии и достигли Парижа, до которого от Аржантана было несколько дней езды, ведь там у обоих имелись влиятельные друзья. Но, по–видимому, весть об этом событии достигла королевского двора именно благодаря графу.