Последняя дуэль

На утраченном гобелене с дуэлью Карружа и Ле Гри также изображён топор. Это довольно распространённое оружие середины–конца четырнадцатого века, при грамотном ударе способное рассечь кольчугу и даже шлем, раскроив противнику череп. Некоторые рыцари предпочитали топор всем остальным видам оружия. Типичный боевой топор (полэкс) имел острый расширяющейся клинок с одной стороны, уравновешенный молотом с заострённой головкой, или «клювом ворона», с другой и острый колющий шип на верхушке, между ними. Воины чтили это оружие, именуя его «Святой Троицей». Топор для пешего боя имел древко длиной полтора метра и более, чтобы можно было наносить размашистые удары по сторонам, прорубаясь через неприятельские полчища. Для конного боя использовался укороченный вариант с древком чуть больше метра длиной, его крепили металлическим кольцом к луке седла, чтобы всегда держать под рукой.

Кинжал, оружие ближнего боя, также предназначался для убийства раненного или поверженного противника в финальной стадии поединка. При случае его можно было прицельно метнуть. Не столь древний, как меч или легендарное копьё, кинжал вошёл в рыцарский арсенал примерно в конце 1300‑ых. К концу XIII века рыцарский кинжал имел прочный клинок от пятнадцати до тридцати сантиметров длиной, заострённый на конце, чтобы можно было разить врага в зазоры стальных лат или в отверстия для глаз и ушей в шлеме. Кинжал из описи дуэльного оружия в Бретани был «металлическим или стальным, либо комбинированным» с клинком «около двадцати сантиметров от рукояти».

Помимо копья, мечей и кинжала, каждый рыцарь был оснащён щитом с изображением фамильного герба. Щиты изготавливались из прочного дерева вроде дуба или ясеня и обтягивались вываренной кожей (кюрболи), высушенной и закалённой до состояния брони, армированной роговыми или металлическими вставками. По мере того как кольчуги уходили в прошлое, уступая место надёжно защищающим воина латам, щиты уменьшались в размерах, предохраняя лишь шею и торс всадника, сужая мишень для копья противника. Обнажив меч или спешившись для боя, воин вешал щит на шею за специальный ремешок, чтобы освободить руки, либо держал его в левой руке, отражая атаки противника и нанося ответные удары.

В день дуэли Карруж и Ле Гри помимо оружия захватили кожаные бурдюки с вином, немного хлеба, завёрнутого в отрез ткани, и кошели с серебряными монетами, чтобы заплатить за пользование ристалищем. Каждый привёз корм для своего коня на случай, если спор не разрешится до наступления темноты и будет перенесён на следующий день.

Когда ранним утром оба противника облачались у себя дома в доспехи, желающие поглазеть на поединок зеваки уже толпились на пустыре перед монастырём Сен–Мартен. Весть о сражении разнеслась по всей Франции, «до самых отдалённых уголков королевства», «и вызвала такой ажиотаж, что, привлечённые сим зрелищем люди стекались в Париж из самых разных мест», Нормандия, где имена обоих мужчин и мадам Карруж успели изрядно прогреметь, не была исключением.

Поединок пришёлся не только на святки, но и аккурат на день святого мученика Томаса Бекета. Многие парижские лавки были закрыты по случаю праздника, и все зрители находились в приподнятом настроении. Люди начали прибывать сразу после рассвета, а к восходу солнца (между 7:30 и 8:00 утра) уже тёкли бурной рекой по улице Сен–Мартен через монастырские ворота. Ближе к полудню шумная многотысячная толпа наводнила монастырь. Вооружённых копьями и булавами стражников расставили по периметру ограждённого ристалища, чтобы держать зевак подальше от ограждения и ворот.

Зима 1386–1387 года выдалась на севере Франции необыкновенно суровой и снежной. Солнце на открытом поле практически не грело, а защищающие монастырь каменные стены вряд ли спасали от ледяных ветров, пронизывающих город. Поэтому зевакам, решившим прийти пораньше, чтобы занять лучшие места, в этот морозный денёк пришлось несладко. Знать, духовенство и даже некоторые городские чиновники и купцы, которым были гарантированы места на трибунах, могли не спешить. Но простолюдинам, заполнившим всё свободное пространство — лавочникам, ремесленникам, рабочим, подмастерьям, школярам и торговкам рыбой, а также карманникам и попрошайкам — приходилось брать места боем, расталкивая друг дружку локтями. По мере того как колокола парижских церквей отбивали каждый час, свободное пространство вокруг ристалища постепенно сужалось, некоторые зрители забрались на монастырские стены и облепили немногочисленные деревья, чтобы разглядеть поединок в деталях.

Главными гостями в тот день были король Карл и его дяди — герцоги Бургундский, Беррийский и Бурбонский. Королевская свита прибыла на несколько часов позднее первых зрителей, но задолго до полудня, когда противники должны были выйти на поле боя. Но вот у ворот протрубили, и король въехал на территорию монастыря в окружении разношёрстной толпы придворных. Огромная толпа жадно наблюдала за королевским кортежем, зная, что скоро начнутся церемониальные приготовления к поединку.