Последняя дуэль

Саль де Консей — зал со сводчатым потолком, обшитым панелями из балтийской древесины, ярко раскрашенные в голубой, красный и золотистый цвета арки расходились от единственной центральной колонны. Капитель колонны украшали резные каменные лилии, а свод над головой венчали медальоны с изображениями королей. Стены были задрапированы гобеленами с классическими и религиозными сюжетами. Главным украшением комнаты служил стоящий на низком постаменте королевский трон с богатым убранством в сине-золотых тонах. Вооружённые стражники стояли у арочных дверей, вытянувшись в струнку в присутствии дворян, прелатов и прочих придворных.

Представ перед королём, рыцарь вначале поклонился, а затем опустился на колени, чтобы изложить свою просьбу. Рядом с ним преклонил колена и адвокат. Юный государь в окружении своих бдительных дядюшек с любопытством взирал на склонившегося перед ним подданного, почти в три раза старше его.

Всё ещё коленопреклонённый, Карруж достал меч (единственное оружие, которое ему разрешили пронести в королевские покои) и поднял его как можно выше над головой, избегая резких движений перед государем. Обнажённый меч символизировал его готовность до конца бороться за своё дело.

Поднявшись с колен и по-прежнему держа меч над головой, рыцарь произнёс следующие слова: «Великий государь, я, Жан де Карруж, ваш преданный слуга, прибыл сюда в поисках вашего правосудия».

— Сир Жан де Карруж, я готов вас выслушать, — милостиво изрёк юный король с высоты своего трона.

— Величайший и справедливейший из государей, — громко и с расстановкой произнёс рыцарь, чтобы присутствующие расслышали каждое его слово, — настоящим я заявляю, что в третью неделю января сего года некий Жак Ле Гри вступил в насильственную плотскую связь с моей женой, мадам Маргаритой де Карруж, против её воли, в месте, известном под названием Капомесниль. За это обвинение я готов поручиться собственной головой и покарать преступника, либо сам пасть на поле боя в означенный час.

Своей торжественной и судьбоносной речью рыцарь привёл в движение неповоротливые жернова королевского правосудия, что стало первым звеном в цепи событий, которые опутают и его самого, и Маргариту, и Жака Ле Гри, их родных и близких, а также многих других представителей французской знати, вовлечённых в этот процесс с момента подачи апелляции.

После торжественного оглашения апелляции и благодарственных слов монарху Карружа вместе с адвокатом проводили из Саль де Консей и выпустили из замка. Теперь рыцарю предстояло ждать (вероятно, несколько недель, а то и месяцев) следующего шага, официального вызова. Король, следуя протоколу, немедленно отправил дело в парижский Парламент, под юрисдикцией которого находились все дуэли, чтобы тот подробно разобрался во всех его хитросплетениях. Но Карл был верховным судьёй государства и председательствовал в Парламенте, поэтому в последующие месяцы он будет жадно следить за подробностями дела «Карруж — Ле Гри».

АПЕЛЛЯЦИЯ

Апеллянт, стоя на коленях и с поднятым мечом в присутствии королевского двора, подаёт прошение государю. МС.фр. 2258, фол. с.2. Французская национальная библиотека.

Теперь следовало дать делу ход. Из Венсенского замка в столичный Дворец правосудия был отправлен гонец с письмом, скреплённым королевской печатью. В окружении готического великолепия Дворца правосудия на берегу Сены нанятые Парламентом клерки составили официальный вызов Жаку Ле Гри, которого рыцарь назвал ответчиком по делу. Затем вызов был передан другому гонцу для отправки в Аржантан или любое другое место, где бы ни находился нормандский сквайр.

Получив вызов в Париж, Жак Ле Гри, вероятно, не столько удивился, сколько встревожился. Граф Пьер уже обращался к королю с просьбой не принимать апелляцию Карружа. Но дотошный рыцарь добился-таки королевской аудиенции, и последовавший за этим официальный вызов, предписывающий Жаку Ле Гри срочно явиться в Париж, нельзя было проигнорировать.

Прибыв в столицу, Жак Ле Гри срочно встретился со своим адвокатом. Главным защитником Ле Гри был Жан Ле Кок, довольно известный и пользующийся популярностью адвокат. Ле Кок делал кое-какие заметки по делу в своём профессиональном дневнике, изложив там аккуратной юридической латынью некоторые полезные свидетельства и факты. Этот дневник, один из старейших сохранившихся журналов судопроизводства, содержит ценные замечания как о самом процессе, так и о характере сквайра, поскольку Ле Кок записывал туда собственные умозаключения о своём подзащитном по результатам личных бесед.

На момент процесса Жану Ле Коку было около тридцати пяти лет. Сын известного адвоката Жана Ле Кока, он унаследовал не только имя и профессию отца, но и его тесные связи с королевским семейством. Среди клиентов Ле Кока младшего были брат короля Людовик Валуа и могущественный дядя монарха, герцог Филипп Бургундский.