Последняя дверь последнего вагона

Перекатываюсь по накаленной солнцем палубе, чтобы попытаться сбить Дюпона с ног, хотя осознаю, что уже поздно, и в этот момент непонятная исполинская сила отрывает меня от палубы и стремительно бросает в безоблачное, внезапно ставшее огненно-раскаленным небо.

Часть II. ЖИЗНЬ НОМЕР ДВА

Среди покойников всегда находятся такие, которые приводят в отчаяние живых.

Дени Дидро

Постфактум-2

Поликлиника была недалеко от дома, и Татьяна решила идти туда пешком. Тем более что погода в этом мае была на редкость чудесной.

Когда она, ведя Сашута за руку, подходила к разноцветному зданию, над которым в воздухе висела трехмерная голограмма в виде доктора Айболита, ей повстречалась соседка Лариса. Фамилию ее Татьяна никак не могла запомнить, привыкла лишь: Лариса да Лариса… Да слово «соседка» к Ларисе не очень-то подходило: она жила в соседнем подъезде, на самом верхнем этаже.

Вообще Татьяна мало общалась с теми, кто проживал с нею в одном доме. У нее не было ни времени, ни желания вести праздные разговоры с женщинами и бабками на скамейке у подъезда. Однако Ларису она знала достаточно хорошо. Познакомились они пять лет назад в поликлинике, когда сидели в очереди на прием к своему патронажному врачу. У Ларисы тоже был мальчик — Вадимка, и с первых же минут разговора выяснилось, что родили они своих первенцев в один и тот же день. Когда же оказалось, что проживают они в одном доме, то это еще больше сблизило женщин, несмотря на разницу в возрасте: Татьяна рожала своего Сашута, когда ей было около тридцати, а Лариса вышла замуж вскоре после окончания школы, и с ребенком они тянуть не стали… Впоследствии женщины встречались на прогулках, в магазинах, возле дома. Несколько раз даже обменялись визитами друг к другу — правда, без участия мужей, но с детьми.

А потом Татьяна отдала сынишку в садик, а сама вышла на работу, и ее близкое знакомство с Ларисой так и не переросло в дружбу.

Однако сейчас, когда она увидела Ларису, бредущую по тротуару, как зомби, словно что-то оборвалось у нее в груди. Если бы она сама не окликнула свою бывшую подругу, та, наверное, так и прошла бы мимо, не заметив Татьяну.

— Лариса, ты откуда? — спросила Татьяна, от нехорошего предчувствия забыв поздороваться. — И почему — одна? Вадимка-то твой где?

Лариса остановилась и посмотрела на Татьяну невидящим взглядом. Лицо у нее было застывшим и бледным.

— Пливет, тетя Лалиса, — бойко сказал Сашут, задрав кверху свою уморительную мордашку с широко распахнутыми глазенками.

В другое время Татьяна непременно одернула бы сына за фамильярность по отношению ко взрослым, пусть даже и хорошо знакомым. Но сейчас ей было не до этого.

— Господи, Ларис, да что случилось-то? — спросила она с замиранием сердца.

— Да вот, из поликлиники иду, — разлепила сухие, потрескавшиеся губы Лариса. И, не отвечая на вопрос Татьяны, кивнула на Сашута: — А вас тоже вызвали?

— Да-а, — с досадой махнула рукой Татьяна. — Уже не раз звонила наша Кубышечка… — Кубышечкой они звали свою участковую. — И очень настойчиво приглашала пройти обследование… А я все никак собраться не могла. То на работе аврал, то еще что-нибудь… Да и потом, думаю: что за спешка? Да пройдем мы ваше обследование, никуда не денемся. С делами развяжусь чуток — и обязательно пройдем!.. А позавчера вообще повестка пришла. У меня аж сердце в пятки ушло: неужели меня в ОБЕЗ зачем-то вызывают? Или мужа военкомат решил опять на военные сборы загрести?.. А там написано: срочно явиться с ребенком в поликлинику по месту учета… Уже без всяких там «пожалуйста» и «будьте добры», как врачиха по телефону говорила… Ну и собрались сегодня… А у вас-то как дела?

— Плохо, Таня! — вдруг всхлипнула Лариса. — Ой, плохи наши дела — ты даже не представляешь!..

Из-за душивших ее слез она не смогла больше произнести ни слова.

— Что такое? — обняла ее за плечи Королева. — Да перестань ты реветь, подожди…

Она огляделась и увидела неподалеку скамейку в скверике за низеньким заборчиком.

— Пойдем-ка посидим чуток, подруга… А то торчим тут с тобой посреди дороги, как гвозди незабитые…

Они перешагнули через оградку и направились к скамейке.

Сашут тут же воспользовался тем, что мать перестала обращать на него внимание, освободился от ее руки и принялся исследовать окружающую местность. На его мордашке была написана откровенная радость от того, что посещение столь неприятного заведения, как поликлиника, откладывается хотя бы на полчаса…

— Ну, рассказывай, — потребовала Татьяна, когда они уселись на скамейку и Лариса перестала промокать одноразовым платочком глаза.