Последняя гастроль госпожи Удачи

— Папаша-гаденыш сделал фото, — взвился Кузя, — приставил протез к целой ноге. А до этого родители пареньку ногу привязывали. Старый трюк, но работает! Убивать за такое надо. Убивать! Медленно. Мучительно.

— Правильно угадал, — кивнула я, — Валера так хитро выбирал ракурс мальчика, что на снимке получилось, будто тот стоит на искусственной ноге.

— М-да, — крякнул Семен, — знаю, конечно, о плутах, которые ловят рыбу в интернете. Но кота Базилио и лису Алису довольно быстро вычисляют внимательные пользователи.

— Потому что они аферисты-дилетанты, лентяи и жадины, — уточнила я. — Во все соцсети одно фото какого-нибудь несчастного малыша, на самом деле больного, выкладывают. Крадут его с сайтов родителей. Часто используют снимки тех, кто умер, и текст помещают везде один и тот же: «Помогите на лечение», далее идет общая информация. Рано или поздно находится человек, который негодует: «Да этот ребенок давно скончался, помню, как ему деньги переводил». Под копирку написанные сообщения вызывают подозрения. Полотняновы же используют только своих опекаемых, тщательно гримируют их. И постоянно выбрасывают новые кадры, рассказывают, как у ребенка день прошел. У пользователей соцсетей не возникает сомнений в существовании бедняжки. Валера так строит экспозицию, что основная масса читателей плачет от сочувствия. Они профессионалы высокого уровня, ни разу не попались.

— Даже самый искусный прощелыга рано или поздно увидит небо в клеточку, — еще сильней разозлился Кузя.

— Вот поэтому сие объединение решило в ближайшее время закрыть лавочку, — хмыкнула я, — дети растут. Кате уже пятнадцать. Она маленькая, худенькая, выглядит моложе своих лет, но в глазах уже не детско-наивное выражение. Один из мальчиков вообще вымахал выше пожарной каланчи, у него растут усы, он выглядит лет на двадцать. Подростка исключили из полевых работ. Людмила сейчас обставляет дом, который построила за городом, мошенничать не станет. А еще у нее есть второй коттедж в том же поселке. Валера разведется с женой, женится на Миле. Семья поселится в особняке, Нина в доме поменьше. Женщины откроют магазин, начнут небольшой, совершенно легальный бизнес. Дети закончат школу, пойдут учиться дальше, на их образование мошенники деньги уже собрали.

— Не понял! — изумился Сеня. — Взрослые что, не бросят тех, кого опекают? Зачем аферистам ребята? Они же для них актеры, куклы.

Я сделала глоток из чашки.

— Не поверишь. Нина, Валера и Людмила любят своих подопечных. Да, сначала они предполагали их просто годок-другой использовать, а потом сложить с себя бремя опекунства, но ребята с таким восторгом делали все, что велели им взрослые, репетировали, не жаловались, когда часами ходили по метро или сидели на стуле, пряча одну ногу. Дети были готовы на все, лишь бы только их не вернули в приют. А еще они ласковые, услужливые. Помыть посуду, убрать в доме, помочь по хозяйству — ни о чем их просить не надо, сами видят, где проблема, и бегут ее решать. У Нины детей нет. Мила с Валерой тоже оказались бесплодными. Но у них есть приемные дочери и сыновья. Никто не ожидал, что так получится. Взрослые предполагали, что эта забава на несколько лет. Но неожиданно у мошенников проклюнулась любовь к детям, а те обожают родителей. И нынче они одна семья, объединенная общей целью: обставить дома, открыть магазин и жить припеваючи.

Кузя стал демонстративно шмыгать носом и тереть глаза.

— Я плачу. Рождественская история. Дама купила босому мальчику ботинки! Все в слезах. Дашута! Они тебя надули. Показали спектакль «Дружная семейка». Когда ты уехала, подопечных заперли в подвале, они там сейчас на соломе сидят.

Я потянулась за конфетой.

— Не похоже.

— Значит, в доме царит идиллия! — процедил Кузя.

— Точно, — согласилась я, — если бы не ремесло, каким они на банку с фуа-гра зарабатывают, семью можно было бы считать образцовой.

Семен посмотрел на пустую коробку из-под ассорти.

— Дашенция, у тебя от сладкого живот не заболит?

— Там была всего одна конфета, — обиделась я.

— Да ну? Когда я пошел открывать тебе дверь, в каждой ячейке было по штучке, — удивился Собачкин и повернулся к Кузе: — Не знаешь, кто у нас шоколадная акула?

Компьютерщик отмахнулся.

— Не забивай мозг ерундой. Дашута, объясни наконец, каким образом ты выдавила из них информацию, которую никогда посторонним не сообщают?

Я улыбнулась.

— Очень просто. Я приехала в Александровку, нашла их дом. Хозяева были на редкость беспечны, жизнь в деревне расслабляет. Даже если это пригород Москвы, человек ощущает себя так, будто он ребенком к бабушке приехал. Мы в Ложкине двери никогда не запираем. На калитке висит домофон, но если ее толкнуть, она откроется.

— Ага, — захихикал Кузя, — только к вам в поселок фиг без пропуска въедешь, и охрана по всей территории кружит.

Я пожала плечами.