Последняя гастроль госпожи Удачи

— Верно. Ведь в Ложкино пускают по распоряжению жильцов массу народа, разных рабочих, техслужбы, нянь к детям, домработниц… Где гарантия, что все безупречны? Есть люди, которые со своими хозяевами честны, дорожат местом, а в чужом доме пошарить могут. Кстати, вы, парни, тоже не закрываетесь на щеколду, а живете в простой деревеньке, секьюрити рядом нет. И окна вон нараспашку без решеток.

— Пить чай и постоянно видеть железные прутья? — поморщился Семен. — Малоприятное зрелище! Словно в тюрьме находишься.

— Май теплый, — подхватил Кузя, — нам что, задыхаться в духоте? У меня слух чуткий, сразу шаги услышу.

— В особенности, когда наушники нацепил, музыку включил, — добавила я, — вот и Нина с гоп-компанией так же, похоже, думали: май, тепло… Я вошла во двор, собаки злой нет, кота, который часто лучше пса территорию охраняет, тоже не было. Честное слово, я не собиралась подслушивать, но изба повернута к калитке не фасадом, а тылом, чтобы войти, надо ее обогнуть. Я двинулась вдоль строения, окошки распахнуты, вот и услышала мирную беседу. Две женщины, мужчина и девочка разговаривали. Полотнянова, ее голос я узнала, пообещала дочке купить на день рождения новый айпад. Та возразила:

— Нет, мам, старый еще отличный. Не надо зря деньги тратить, нам в новый дом нужны люстры и еще много чего для кухни. Слушай, вчера мы фото плохое сделали. У онкобольных обычно серый тон кожи, а у меня получился розовый.

— Ты права, — согласилась Нина, — несколько людей в интернете задали вопрос: почему больная девочка выглядит персиком? Я придумала ответ: мол, сделала снимок сразу после введения лекарства, от него жар к лицу приливает.

— Выброси тональник, — посоветовала другая женщина, — в ЦУМе продается корейская косметика, они там в Азии помешаны на бледной коже. Я об этом не знала, купила себе тональный крем… Матерь Божья, мордочка стала такой белой, аж синей. Возьми у меня в ванной, попробуй, думаю, это то что надо.

— Давайте о серьезном, — остановил женщин мужчина, — историю с лимфомой закрываем через неделю. Средства собрали. Открываем новый проект, надо обсудить все детально.

И они начали говорить о будущей афере. Я сидела в кустах, включила диктофон, все записала и поняла, как они действуют. Когда бравый коллектив закончил обсуждение, я отправила звуковой файл себе на почту и вошла в дом.

— С ума сошла? — заорали Сеня и Кузя хором.

— А что такого? — я пожала плечами.

Собачкин постучал указательным пальцем по лбу.

— Ты совсем ку-ку? Не сообщила нам, куда порулила, вперлась в дом, где сидит куча мошенников! Давно в зеркало смотрела?

Я удивилась вопросу:

— Сегодня утром.

— Что там видела? — не отставал приятель.

Я совсем растерялась.

— Часть ванны, стену с держателем для полотенца.

— Ты вампир? В зеркале не отражаешься?

— Что за чушь ты несешь? — возмутилась я.

— Это у нас Дарья выкаблучивается, — пошел вразнос Семен, — я спросил: «Что там видела?» Требовался простой ответ: «Себя».

— Так ты спросил «что», не «кого», — начала отбиваться я, — вот я и перечислила неодушевленные предметы. Конечно, наблюдала собственную мордочку.

— Понимаешь, что тебя щелчком перешибить можно? — зашипел Кузя. — Плюнь, и нету девушки Васильевой. А ты…

Компьютерщик замолчал, теперь он беззвучно шевелил губами.

— Убить тебя мало! — взвыл Сеня.

Мне стало смешно.

— Последняя фраза — родственница анекдота про мать, которая говорит сыну: «Не смей купаться в реке. Если утонешь, домой не возвращайся, точно в угол поставлю».

Сеня налил в чашку остывший чай и залпом его выпил.

— Не смешно! Ты чем думала, когда в Александровку ехала?

— Ей было трудно думать, потому что она сидела на органе, который у нее за рефлексию отвечает, — ответил вместо меня Кузя.

— Они просто мошенники, — зачастила я, — не маньяки, не убийцы, не отвязные уголовники. Просто мелкие птички.

— Один раз в детстве я поймал синичку, так она мне палец до кости проклевала, — снова влез со своим замечанием Собачкин.

Я посмотрела на друзей.

— Я жива, как видите, здорова и весела. Спокойно объяснила мошенникам, что разговор записан, отослан на имейл. Они могут мой телефон раздавить, мне пощечин надавать, но письмо уже у кого надо.

Сеня повернулся к Кузе:

— Прикинь, она им прямо план составила, что с ней делать надо: сотовый разломать, ее побить!

— Психолог! — кивнул Кузя. — Фрейд, блин.

Я продолжила:

— Они сначала растерялись. Я спросила: «Где Катя?» Нина ответила: «Рано утром ушла в школу, потом на дополнительные занятия, девочка посещает центр репетиторов. Он у метро «Тушинская» расположен, от нас туда прямой автобус ходит, как на такси едешь. Девочка на конечной садится и как принцесса катит. В центре много учителей, она просто из кабинета в кабинет курсирует. Вернется Катя вечером.

Я им рассказала про ее звонок и «Быстрокуру». Нина испугалась, заплакала, потом запричитала:

— Тридцать тысяч? Катя? Да никогда! Она на это не способна. Отлично знает: ей все купят.

В этот момент я поняла, что мои опасения подтвердились.

— Проверьте, девочка была сегодня в школе?

Я закашлялась.

— Выпей воды, — велел Кузя, — и дальше повествуй.