Последняя гастроль госпожи Удачи

— Простите, что советую, — робко вымолвил Коробко, приближаясь ко мне, — но, если не дай, конечно, бог, у Александра Михайловича инсульт, то теплый плед и веер ему никак не помогут.

Я выронила детектив, тот вмиг шлепнулся на макушку полковнику. Инсульт! О нет!

— Дядя Саша, я люблю тебя больше всех на свете, — всхлипнула Маша и обняла колени полковника, — ты мой родной папочка!

Дегтярев из умеренно красного стал алым и начал издавать нечленораздельные звуки, потом принялся хлопать себя ладонями по щекам и жутко гримасничать.

Я зашмыгала носом:

— Милый, ты самый лучший человек на свете. Не волнуйся, если тебя парализует…

— Ты будешь писаться, перестанешь соображать, мы все тебя любить и обожать не перестанем, — закричал Юрец, — я мультики тебе в комп закачаю! Смотри сутками!

— Буду катать твою инвалидную коляску по саду три раза в день, — пообещала я, — никаких сиделок. Сама уколы ставить научусь.

Щеки полковника приобрели кирпичный оттенок, теперь он нажимал на них ладонями. Я испугалась еще больше. Ужас! Александр Михайлович молчит и очень глупо себя ведет. Похоже, у него катастрофа с мозгом!

— Снесем на первом этаже все стены, — завопила Манюня, — чтобы ты катался по дому беспрепятственно, лифт купим!

Александр Михайлович стал похож на гнилую свеклу, бордовую с темно-фиолетовыми пятнами.

Послышалось натужное сопение, кашель.

— Ему совсем плохо, он задыхается, хрипит, — схватилась за голову Маруся.

— Это Хуч, — сказал Юра.

Мопс попытался залезть в кресло, где сидел полковник.

— У него судороги! — ахнула я. — Ноги прямо пляшут! Трясутся, в разные стороны дергаются.

— У Хучика? — задал идиотский вопрос Юра.

— У Дегтярева, — пояснила я, — Хуч в полном порядке.

— Разрешите вызвать «Скорую»? — спросил Женя.

— Врачу не звонили? — хором завопили все.

— Нет, — ответил Коробко, — вы начали о полковнике активно заботиться. Про доктора забыли, поэтому я счел нужным напомнить. Извините, что вмешался.

— Скорей телефон! — потребовала Манюня.

— Где он? — засуетился Юра.

— На столе лежал, — ответила я.

— Нету, — сказал зять.

Коробко кинулся в коридор, говоря на ходу:

— На кухне, наверное.

Раздался звук удара и звон.

— Женя, что случилось? — спросила я.

— Все в порядке, Мусик, — успокоила меня Маша, — я животом китайскую вазу смела со столика. Она умерла.

— Умер? — завопил Юра. — Нет, нет, нет, я срочно проведу реанимацию. Нас в институте учили делать искусственное дыхание. Помогите положить труп на пол. Сейчас вспомню, с чего надо начинать.

Со лба Дегтярева стекла к бровям синева. Толстяк стал мотать головой из стороны в сторону и мычать.

— Мама, это трупные пятна? — обомлел Юра.

— Нет, — утешила я его, — они так быстро не возникают, и я хорошо знаю, если покойник сидит, пятна сначала образуются… на том месте, на котором он в кресле устроился. Да где телефон, наконец?

На лестнице заскрипели ступеньки, в гостиную вернулся Феликс.

— Милая, прости, я поднялся в кабинет, трубку с собой унес. Что у вас тут случилось?

— Полковник умирает, — прошептал Юра, — у него инфаркт!

— Инсульт, — пролепетала Маруся.

Маневин потер ладонью лоб.

— М-да! Он здоров.

— Посмотри на Дегтярева, — всхлипнула я, — он уже почти умер.

— Успокойтесь, дело в соске, — хмыкнул Маневин, — полковник не захотел меня выслушать, и вот результат.

— Он молчит из-за пустышки? — обомлела Маша.

— Точно, — усмехнулся мой муж, — это особенное изобретение. «Антикрикун». Используется в редких случаях. Допустим, малыш вопит ночью, не успокаивается, вы в панике вызываете врача, узнаете, что ребенок здоров, просто он хочет спать не в своей, а в родительской постели. Берете «Антикрикуна», и… наступает блаженная тишина.

— Затыкать крошке рот в прямом смысле слова? — подпрыгнула я. — Да никогда! Ужас! Катастрофа. Если ребенок плачет, его надо утешать. Этой пустышке не место в нашем доме.

— Соска выглядела маленькой, почему Дегтярев ее не выплюнет? — удивился Женя.

— Правильный вопрос, — обрадовался Маневин, — пустышка выполнена из умного материала. Под влиянием влажной среды он активируется и заполняет собой любое замкнутое пространство, даже такое большое и крикливое, как рот полковника. Вы сможете говорить или плеваться, если в вас впихнули затычку от щеки до щеки?

— Нет, — хором ответили Юра и Женя.

— Полковник попал в капкан, — объяснил Маневин, — только он не снаружи, а внутри тела.

— Ой, у них с Хучем сейчас одинаковый взгляд, — хихикнула Манюня.

Глава 27

Я посмотрела на выпученные глаза мопса и полковника, на их толстые щеки, не выдержала и рассмеялась. Конечно, различие есть, Хуч собака, а Дегтярев человек, но сейчас они просто близнецы.

— Почему Александр Михайлович не вытащит эту фигню? — недоумевал Юра.

— Кольца-то нет, — объяснил Маневин, — вот у обычной пустышки оно есть. Почти все матери жалуются, что во время сна младенец руками за колечко задевает, соску изо рта выкидывает. С этим аксессуаром такой конфуз не произойдет. Он попадает в рот, и выплюнуть его невозможно, так как пустышка полностью занимает пространство от щеки до щеки.

— Как вынуть эту фигню? — спросила я.