Последняя гастроль госпожи Удачи

— Значит, Матрена Вурдалаковна Заметихвостврот звучит нормально, а Атлант Спасатель вообще никак? — возмутился Анатолий и схватил мышку. — Вот тебе сайт с оригинальными именами! Энергия Аспиринова! Казак Петрович! Виброс Антарктидович! Еще читать? Знаешь, чем я в Хабаровске занимался? — Митин швырнул на пол бутылку. Вода растеклась по паркету.

— Нет, — пролепетала Рубакина.

— И не надо, — сбавил тон Толя, — а то сразу из окна от ужаса выпрыгнешь. Сто тридцать миллионов у нас есть?

— Нет, — снова ответила Света, — но квартиру твою можно…

— Мою? — повторил Толя. — Почему не твою?

Она открыла рот, но актер выбежал из комнаты, Света бросилась за ним, поскользнулась на мокром полу, упала, очень больно ударилась и услышала громкий хлопок входной двери.

Рубакина проплакала до полуночи, до возвращения Митина. Тот, влетев в гостиную, сунул ей мобильный под нос.

— Вот! Билеты в Таиланд, гостиницу я уже оплатил, есть адрес хирурга. Телефон в местной полиции того, кто нужные справки сделает. Вылет завтра. Ты со мной? Если нет, один двину!

Что ей оставалось делать? Света чувствовала во всей этой истории подвох, какую-то аферу с не ясным пока смыслом. А еще она понимала: в Хабаровске Митину пришлось совершить нечто настолько ужасное, что у него вся нервная система пошла вразнос. Толя не может адекватно оценивать происходящее, он мечтает навсегда покончить с агентством «Удача», это желание свело его с ума. Очутившись один в Таиланде, он может натворить глупостей, Света должна его от них удержать. Да и как оставить Толю в трудный час?

И Рубакина пошла собирать чемодан.

Света замолчала.

— Дальнейшее мы знаем, — пробурчал Семен. — Агентство более не возникало.

— Да, — кивнула Светлана, — я снова была счастлива. Еще немного, и мы бы соединились в провинции.

— Митин умер, — вздохнула я. — На вскрытии признали его смерть ненасильственной. Но в свете вашего рассказа мне кажется, что дело не так просто.

— Поскольку мы «познакомились» в кафе и изобразили, что завели роман, Толя мог приезжать ко мне, даже ночевать оставался, — продолжала Светлана, — в последнюю нашу встречу мы мирно обсуждали всякие бытовые покупки в дом, вечером он отправился на вокзал. Я его никогда не провожала. Поезд поздно уходит. Толя не хотел, чтобы я домой одна возвращалась. И все. Больше мы не виделись. Я до него несколько дней дозвониться не могла, нервничала. А искать его боялась. Обращусь в полицию, а вдруг там что-то заподозрят? Только хуже Толе сделаю. И тут вы позвонили. Простите, я так устала! Долго говорила! Сил нет. Налейте мне чаю, пожалуйста. Больше мне рассказывать нечего, вы из меня все вытянули, даже про Атланта.

— Рагозина не ошиблась, — сказала я, — в морг привезли Митина. Лицо у трупа другое, да патологоанатома обмануть трудно, он всегда заметит, что делали пластическую операцию. Но в случае с Анатолием медсестра первая заметила шрамы и обо всем догадалась. Наталья Ильинична, помните Рагозину, вы ей поручили об «онкобольном» заботиться. Правды об афере она не знала.

Собачкин пошел к двери.

— Рагозина догадалась, что лекарство обман, простой физраствор.

— Это невозможно! — отрезала Павлова. — На всех пакетах были фальшивые наклейки. Я же не дура!

Я проследила глазами за Сеней, который водрузил на стол новый поднос с чайником, и сказала:

— Татьяна прозрачно намекала, что знает о каких-то махинациях в вашей клинике, потребовала за свой рассказ оплату поездки в Париж. Но мы с ней более не встретились. Пару раз я звонила Татьяне, у нее включался автоответчик.

— За это я ее и вытурила! За жадность беспредельную, — разгневалась хозяйка медцентра. — Когда люди кинулись от онкологии лечиться, мерзавка стала шептать больным, что побогаче: «В клинике есть два вида препаратов. Один оригинальный, второй дженерик. Пациенты на группы разделены. Первой вводят настоящий препарат, второй дешевый аналог. Хотите я вас включу в состав первых? А вы меня отблагодарите как можете». Понятно, что больные вмиг соглашались и платили Таньке. Отвратительно!

Я крепко сцепила зубы. Про таких, как Павлова, есть поговорка: «В чужом глазу щепку заметит, в своем и бревно не мешает». Наталья затеяла рекламную акцию несуществующего гомеопатического средства, якобы придуманного в ее лаборатории, и до сих пор обманывает больных.

Словно подслушав мои мысли, Павлова зачастила:

— Не было никаких заменителей. Лекарство, которое мы пациентам капаем, прекрасное. Да, не всем от него становится лучше! Не каждый выздоравливает! Не существует панацеи ни от одного недуга. И от гриппа умирают! И от гайморита! По каждой болезни есть статистика смертности. Кто-то трофическую язву вылечил, а кто-то от крохотной царапины на ноге в лучший мир уехал! В моей клинике на самом деле останавливают рост опухоли. Но не у всех!

— Это все придумано агентством «Удача», — перебил ее Семен, — они вам дают лекарства, а вы им деньги переводите?

— Нет, — прошептала Наталья, — это не так.

Глава 36

— А как? — поинтересовалась я.