Последняя гастроль госпожи Удачи

Мы все, забыв про свет, одновременно ринулись в дверной проем. Евгений с полковником столкнулись и застряли, а я встала на четвереньки, проползла у Дегтярева между ногами и очутилась на кухне первой. Там уже скопились собаки, они смотрели на Машу.

— Что это? — спросила та, держа в руке ярко-зеленую банку с наклейкой «Масло».

— Масло, — ответила я, — там написано.

— Пахнет приятно, — заметил Маневин, который сидел в столовой, — но не маслом.

Я втянула носом воздух.

— Аромат вроде знакомый…

— Машенька, тебе дурно? — ахнул Александр Михайлович, вбегая в кухню. — Господи, скорей усадите девочку. Юра, Юра!

— Что случилось? — крикнул из коридора зять.

— Манюне плохо, — запаниковал полковник, — налейте рюмку коньяку!

— Я прекрасно себя чувствую, — возразила Маруся, — а алкоголь беременным нельзя.

Дегтярев достал из буфета бутылку.

— Не стану пить даже самый лучший арманьяк, — отрезала Маня.

— Это мне, — еле слышно прошептал полковник, — у тебя губы синие. Помогите. Мне плохо.

Маневин и Юра взяли толстяка под руки, отвели в гостиную и вернулись.

— Значит, у меня губы посинели, а Дегтяреву стало дурно, — захихикала Маруся.

— У тебя и правда подбородок покрыт пятнами, — сказала я, — губы странно выглядят.

— Надо померить температуру, — предложил Юра и стал копаться в аптечке.

Я схватила телефон и нажала на кнопку громкой связи.

— Ксюнчик! Симптомами какой болезни являются синие пятна на лице?

Мою подругу хирурга никакими вопросами не удивишь.

Оксана откашлялась.

— В первую очередь синюшность кожи говорит о недостаточном кровообращении при сердечно-сосудистых заболеваниях. Еще лицо человека может приобрести такой оттенок от холода, при болезнях дыхательных путей, после приема ряда лекарств, при наличии солей серебра в коже и внутренних органах, из-за большого количества нитратов. А также является признаком разных болезней и происшествий, например, железодефицитной анемии, отравления газами.

— Последнее маловероятно, — пробормотал Юра, — если только Хучик не пукал.

— Приступ астмы, отек Квинке в районе горла, — перечисляла Оксанка.

— А где еще отек может быть? — поинтересовалась я.

— Да в любом месте, — ответила подруга, — щеки, веки, желудочно-кишечный тракт. Посинеть можно еще от травмы легких. Почему ты спрашиваешь?

— У Манюни синие губы, — пояснила я.

— Ух ты! Температура сорок два с небольшим, — испугался Юра, размахивая градусником.

— Что? — заорала Оксана. — С ума сошли? Немедленно везите ее в больницу! Сию секунду!

— Я прекрасно себя чувствую, — возразила Манюня.

— Не слушайте ее! — кричала Ксюня. — Одеть, обуть! Вызвать «Скорую».

— Сами отвезем, — завопил Юра и бросился во двор.

Все забегали по дому со скоростью блох, живущих на лысой собачке.

— Феликс! Отстань, — отбивалась Маша, на которую Маневин натягивал шубу. — Мне хорошо! Ничего не болит. На улице май! Убери доху!

— А ну замолчала! — рявкнул Дегтярев с такой яростью, что Маруся мигом закрыла рот.

— Глупые беременные девочки не спорят с умными полковниками, — продолжал толстяк, — только попробуй хоть звук издать! Вся синяя, местами красная, температура к пятидесяти приближается. Всем заткнуться, выполнять что я велю. В доме объявляю чрезвычайное положение. Руководитель штаба по спасению Мани я, мой помощник Феликс. Остальные…

— А я кто? — шепотом спросил Юра.

Полковник надул щеки:

— Носильщик сумки с вещами и продуктами! Быстро ее собери! Дарья! Принеси все меддокументы ребенка. Все! Поняла? От рождения до сего дня. Феликс, готовь машину. Юра! Юра! Юра! Где его носит? Жене плохо, а он сигаретой дымит.

— Никогда не курил и не собираюсь, — заверил зять, вбегая на кухню. — Я отправился по приказу за всем необходимым. А зачем спальник? И автономный подогреватель? Манюня же не в поход идет! В больницу едет, а там одеяла есть.

— Берешь с собой градусник, температуру не сбивай, — перебил Юру Дегтярев, — покажем доктору. Машенька, деточка, солнышко, что ты ела? Тебе не трудно говорить?

Маня подняла глаза к потолку.

— Ну… утром овсянку, потом…

— Последним что было? — нетерпеливо спросил полковник.

— Омерзительное по вкусу масло, которое я нашла в холодильнике, — сообщила дочь, — гаже ничего не пробовала. Я сначала не поняла, что ем пакость, проглотила большой кусок хлеба… фуу… Такая мерзость! Я аж чайник уронила!

— Отлично, — перебил Манюню полковник. — Юрец, масло тоже берем, отдадим в лабораторию, выясним, что это.

Вскоре кавалькада машин вылетела из ворот Ложкина и понеслась по шоссе в медцентр «Здоровые мать и ребенок», где Маша состоит на учете.

Слава Богу, дорога не долгая, минут через пятнадцать мы гурьбой ввалились в кабинет главного врача Ильи Андреевича Вострякова.

— Здравствуйте, — удивился тот. — Кто вы, что случилось?

— Полковник Дегтярев, — представился Александр Михайлович, — у меня большая проблема со здоровьем!

Илья Андреевич откашлялся.