Последняя гимназия

Выпил он самую малость, но здесь ему попались старые друзья, и Фока нагрузился уже больше, чем полагается. Неизвестно, каким образом добрался он к ночи до Шкиды, но пришел уже без шапки, с галстуком, перевернутым на спину, бледный, растрепанный, в белом костюме, который стал за дорогу пегим и больше напоминал зебру.

На даче, в многочисленных комнатенках-спальнях, он запутался окончательно и, разъярясь, кинулся с кулаками на хихикавших ребят. Ребята моментально попрятались, и Фока, вспомнив "карательную экспедицию", начал гвоздить ни в чем неповинную кровать,

обливаясь горькими слезами и крича, что всех передушит…

– Шел бы ты лучше халдеев бить! – рассудительно посоветовал из-под кровати Андреев. Фока моментально остановился.

– Халдеев бить?… С-с удовольствием! – радостно икая, закричал он: – Где халд-деи?…

– Во флигеле на дворе! – предупредительно сообщили из шкафа…

Фока, подняв кулак и заплетаясь отяжелевшими ногами, загремел вниз по лестнице. Шкидцы бросились к окнам.

По двору, к халдейскому клубу несся Фока и кричал:

– Бей халдеев!

Из клуба вышел Бородка, недавно поступивший в школу воспитатель…

– Вы что? – испуганно спросил он, стремясь сохранить достоинство. – Вы пьяны?…

– Скройсь! – дико взревел Фока. Бородка, взвизгнув, метнулся в сторону и пропал где-то в темноте, на огородах. Осажденные халдеи крепко приперли дверь и повели переговоры.

Вначале Фока потребовал выдачи Селезнева. Кира радостно закричал:

– Нет Селезнева! В городе Селезнев!… Да ей-богу, в городе Селезнев!…

Фока замолчал, собирая растерянные мысли.

– Тогда ты выйди! – сказал он наконец. За дверями сразу затихло.

– Н-ну! – крикнул Фока, с размаху грохнув кулаком по двери. – В комнате засуетились, зашептались.

– Идите!…

– Нельзя!…

– Надо!…

– Невозможно!…

Наконец дверь приоткрылась, и несколько рук выпихнули Киру.

– Проводите меня до вокзала! – пролепетал Фока, прислоняясь к халдею. Кира осторожно взял шкидца под руку и повел.

По дороге Фоку развезло, одолевал сон; он вскрикивал, скрипел зубами и опять обвисал па кирином плече. До вокзала было далеко. Фока заснул, и осмелевший халдей решил просто бросить шкидца в канаву… Так он и сделал. Но сейчас же раздался дикий рев: "убью!" Над канавой взвилась перемазанная грязью фигура, и Кира опрометью кинулся к Шкиде.

Уже улегшиеся шкидцы услышали вой, потом грохот калитки, а когда подбежали к окнам, то увидели, как вокруг дома мчится Кира, преследуемый мокрым, облепленным тиной Фокой.

Несколько раз они обежали вокруг дачи, наконец, халдей, догадавшись, присел за куст и, пропустив мимо себя Фоку, полез на крышу сарая. А Фока, не найдя Киры, начал ломиться в халдейский клуб… Пара застигнутых там врасплох воспитателей с перепугу закричали "караул" и разбудили Викниксора.

– Что такое? – появился тот со свечкой. – Что за шум? – повторил он, подходя ближе и хватая Фоку за шиворот…

Фока размашисто дернулся, обернулся, но, увидев Викниксора, сразу обмяк и испуганно притих.

– Дык… и-ик… Я немножко пошутил…

Из окон торчали шкидцы, из дверей выглядывали халдеи, по крыше сарая неслышно пробирался Кира, на огородах маячил Бородка. Викниксор оглядел Фоку.

– Так. Значит, пошутил?… Ну, идем!…

Выведя Фоку за ворота, Викниксор поставил его на дорогу и подтолкнул в спину.

– Иди!

– И-ик, всего!…

Фока помахал ручкой и, качнувшись, задвигался вперед.

Викниксор закрыл калитку.

6

Фока, что называется, разжег… После его прихода шкидцы каждую ночь начали придумывать какое-нибудь увеселение. От старших эта мода перекинулась к младшим, и жизнь на даче стала определенно нескучной.

В одну ночь во всех спальнях было особенно оживленно…

Вначале в третьей группе Иошка долгой и горячей речью убеждал своих соотечественников объединиться в союз с другими отделениями. Соотечественники с восторгом ухватились за это предложение и послали к младшим делегатов…

Младшие немедленно крикнули "ура" и послали ответное посольство.

Тогда в третьей группе началось образование государства – начали выбирать президента. Система выборов была проста и несложна: все шкидцы подходили к кандидату в президенты Червонцу и поочередно щелкали его по носу.

В середине этой процедуры Червонец почему-то внезапно выразил желание отказаться от этой столь высокой обязанности, но шкидцы отказа не приняли и продолжали щелкать. И наверно бы набили президенту солидные украшения, но кто-то крикнул, что идет Викниксор, – и все разом бросились к кроватям.

Викниксор, ничего не различив в темноте, стукнулся лбом о дверь, помянул чёрта и, кликнув дежурного воспитателя, ушел за лампой.

Воспитатель, новичок Бородка, остался один, старательно вглядываясь в храпящую, орущую и воющую спальню. Шкидцы, изображая глубокий сон, надрывали глотки. Кто-то лаял, кто-то свистел, кто-то пел петухом, кто-то (якобы в бреду) явственно призывал: "Бей халдеев!".

Вдруг воспитатель побледнел, затрясся и хотел бежать: прямо на него плыло из темноты огромное белое и страшное привидение. Оно подошло совсем

близко и, хрюкнув, взвившись, обрушилось на Бородку, ударив какой-то деревяшкой по голове.