Последняя глава (Книга 1)

Руки ее повисли в воздухе, но голос Бобби Феррара произнес:

- Я очень рад.

- А мне казалось, что я все испортила.

Теперь она увидела его глаза, круглые, как у щенка.

- Если бы он заранее не принял решения, он бы к вам не вышел, мисс Черрел. Не такой уж он кремень. Дело в том, что он обедал с судьей, - это нам помогло.

"Значит, зря я так мучилась", - подумала Динни.

- Вам пришлось показать ему предисловие, мистер Феррар?

- Нет, и это к лучшему, - оно могло бы и повредить. В сущности, мы всем обязаны судье. Но вы произвели на Уолтера хорошее впечатление. Он сказал, что вас видно насквозь.

- Вот как?

Бобби Феррар взял со стола красную книжечку, любовно на нее поглядел и положил в карман.

- Ну что ж, пойдемте?

На улице Динни так глубоко вдохнула, словно хотела вобрать в себя весь этот ноябрьский вечер - и никак не могла надышаться.

- Бегу на почту! - сказала она. - Ведь он теперь уже не передумает, правда?

- Он дал мне слово. Вашего брата освободят сегодня вечером.

- Ах! Мистер Феррар!

И вдруг у нее из глаз хлынули слезы. Она наклонила голову, чтобы их скрыть, а когда повернулась к своему спутнику, его уже и след простыл.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Динни отправила телеграммы отцу и Джин, позвонила по телефону Флер, Адриану и Хилери, взяла такси и ворвалась к кабинет дяди. Сэр Лоренс сидел у камина с раскрытой книгой на коленях. Он поднял голову.

- Ну, как, Динни?

- Спасен!

- Это все ты!

- Бобби Феррар говорит, что мы всем обязаны судье. А я чуть было не испортила дела.

- Позвони. Динни позвонила.

- Блор, попросите сюда леди Монт.

- А у нас радость, Блор: мистера Хьюберта освободили!

- Спасибо, мисс; я поставил на это шесть фунтов против четырех.

- Что бы нам сделать на радостях, Динни?

- Мне придется поехать в Кондафорд.

- Но сначала ты с нами поужинаешь. И сегодня ты у меня напьешься. А как будет с Хьюбертом? Кто его встретит?

- Дядя Адриан сказал, что мне лучше не ходить; он пойдет сам. Хьюберт, конечно, побежит домой и будет ждать Джин.

Сэр Лоренс лукаво ей подмигнул.

- Откуда она прилетит?

- Из Брюсселя.

- Так вот где у них оперативный центр! Ликвидация этого предприятия доставляет мне почти такое же удовольствие, как освобождение Хьюберта. У них бы ничего не выгорело, - не такое теперь время.

- Могло бы и выгореть, - заявила Динни: теперь, когда в побеге не было больше необходимости, мысль о нем уже не казалась такой невероятной. - Тетя Эм! Какой у тебя чудный халат!

- Я переодевалась. Блор выиграл четыре фунта. Динни, поцелуй меня. И дядю тоже. Ты так мило целуешься, совсем не платонически. Если я выпью шампанского, я завтра слягу.

- Тогда зачем тебе его пить?

- Надо. Динни, обещай, что ты поцелуешь этого молодого человека.

- Уж не платят ли тебе комиссионные с поцелуев, тетя Эм?

- Я знаю, он собирался выкрасть Хьюберта из тюрьмы, распилить решетку или что-то вроде этого, и не спорь со мной. Наш священник рассказывал, что он прилетел с бородой, взял ватерпас и две книги о Португалии. Люди всегда бегут в Португалию. Теперь священник успокоится, а то он совсем похудел. Вот я и думаю, что ты должна его поцеловать.

- В наши дни поцелуй ничего не стоит. Я чуть было не поцеловала Бобби Феррара, но он вовремя увернулся.

- Динни некогда целоваться, - сказал сэр Лоренс, - она будет позировать портретисту. Динни, мой молодой человек завтра же будет в Кондафорде.

- У твоего дяди пунктик, Динни, - он собирает Женщин с большой буквы. А их давно уже нет и в помине. Вымерли. Все мы теперь просто женский пол.