Последняя глава (Книга 3)

По словам сэра Лоренса, Джек Маскем должен был приехать в город в конце недели; теперь он жил на Райдер-стрит. Когда-то, когда это касалось Уилфрида, Динни, не задумываясь, отправилась в Ройстон. Но вопрос шел о Круме, и Маскем, наверное, очень призадумается, если она теперь явится к нему. Она позвонила на другой день в полдень в Бартон-клуб.

Услышав голос Маскема, она сразу же вспомнила, как была потрясена, когда в последний раз слышала его возле памятника герцогу Йоркскому.

- Говорит Динни Черрел. Могу я сегодня вас повидать?

Он ответил, нерешительно растягивая слова:

- Э... конечно. Когда? - В любое время, когда вам удобно.

- Вы сейчас на Маунт-стрит?

- Да, но я предпочла бы прийти к вам.

- Э... Так приходите пить чай ко мне на Райдер-стрит. Вы знаете номер?

- Да, благодарю вас. В пять часов?

Приближаясь к дому, где жил Маскем, она собрала все свои душевные силы. В последний раз она видела его в самый разгар драки с Уилфридом. Кроме того, он как бы символизировал для нее ту скалу, о которую разбилась ее любовь. Динни не испытывала к нему ненависти лишь потому, что понимала: его озлобление против Уилфрида было вызвано своеобразным отношением к ней. Стараясь, чтобы ее шаги обгоняли мысли, она наконец подошла к дому Маскема.

Дверь ей открыл человек, который на склоне лет облегчал себе существование тем, что сдавал комнаты состоятельным людям вроде тех, у кого когда-то служил лакеем. Он проводил ее на третий этаж.

- Мисс Черрел, сэр.

Стройный, худой, томный и, как всегда, очень тщательно одетый, Джек Маскем стоял у открытого окна довольно уютной комнаты.

- Принесите, пожалуйста, чай, Родней. Он пошел к ней навстречу, протягивая руку. "Точно на замедленной съемке", - подумала Динни. Джек Маскем был удивлен ее желанием повидаться

с ним, но не подал и виду.

- Вы бывали на скачках с тех пор, как мы встретились с вами на Дерби? Помните, тогда выиграл Бленгейм?

- Нет.

- Вы как раз на него и поставили. Впервые в жизни я видел, чтобы новичку так повезло.

Улыбка вызвала на его бронзовом лице морщины, и Динни увидела, что их немало.

- Садитесь же. Вот чай. Вы сами заварите?

Она передала ему чашку, налила себе и сказала:

- А что, ваши арабские кобылы уже прибыли?

- Я жду их в конце следующего месяца.

- У вас служит Тони Крум...

- Разве вы его знаете?

- Через сестру.

- Славный юноша.

- Да, - сказала Динни, - из-за него я и пришла к вам.

- Ах, вот что?

"Он обязан мне слишком многим, - пронеслось у нее в голове, - он не посмеет отказать".

Откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу, она посмотрела ему прямо в лицо.

- Я хотела сказать вам по секрету, что Джерри Корвен возбудил против моей сестры дело о разводе и Тони Крума вызывают как соответчика.

Рука Джека Маскема, державшая чашку, дрогнула.

- Он действительно любит ее, и они встречались, но в обвинении нет ни капли правды.

- Так... - отозвался Маскем.

- Дело будет рассматриваться очень скоро. Я уговорила Тони Крума разрешить мне все рассказать вам. Сделать это ему самому было бы очень неловко.

Маскем продолжал с невозмутимым видом смотреть на нее.

- Я знаю Джерри Корвена, - сказал он, - но я не знал, что ваша сестра его покинула.

- Мы этого не разглашаем.

- Ее уход связан с Крумом?

- Нет. Они познакомились на пароходе, когда она возвращалась в Англию. Клер ушла от Джерри по совсем другим причинам. Она и Крум вели себя, конечно, неосторожно: за ними следили и их видели вместе при, как говорится, компрометирующих обстоятельствах.

- Что вы имеете в виду?

- Они как-то возвращались из Оксфорда поздно вечером, в машине перегорели фары, поэтому им пришлось провести целую ночь в автомобиле вдвоем.

Джек Маскем слегка пожал плечами, Динни наклонилась вперед, глядя прямо ему в глаза.

- Я сказала вам, что в этом обвинении нет ни капли правды, ни капли.

- Дорогая мисс Черрел, мужчина никогда не признается в том, что...

- Поэтому вместо Тони пришла я. Моя сестра мне не солжет.

Маскем снова слегка пожал плечами.

- Но я не совсем понимаю... - начал он.

- Какое отношение это имеет к вам? А вот какое: я не думаю, чтобы им поверили.

- Вы хотите сказать, что если бы я узнал об этом из газет, это настроило бы меня против Крума?

- Да, я думаю, вы бы решили, что он оказался неджентльменом.

Она не могла скрыть легкой иронии.

- А разве это не так?

- Думаю, что нет. Он горячо любит мою сестру и все же сумел держать себя в руках. А ведь от любви никто не застрахован.

При этих словах воспоминания прошлого снова нахлынули на нее, и она опустила глаза, чтобы не видеть этого бесстрастного лица и насмешливого изгиба этих губ. Вдруг, словно по наитию, она сказала:

- Мой зять потребовал возмещения убытков.

- О, - отозвался Джек Маскем, - я не знал, что это делается и теперь.

- Две тысячи фунтов. А у Тони Крума ничего нет. Он делает вид, что ему все равно, но, если они проиграют, он окажется нищим.

Наступило молчание.

Джек Маскем вернулся к окну. Он сел на подоконник и сказал:

- Что же я могу тут сделать?

- Не отказывать ему от места - вот и все.

- Муж на Цейлоне, а жена здесь, - это все же не совсем...

Динни встала, шагнула к нему и застыла на месте.